Warning: mkdir(): No space left on device in /var/www/group-telegram/post.php on line 37
Warning: file_put_contents(aCache/aDaily/post/pisaninonansy/--): Failed to open stream: No such file or directory in /var/www/group-telegram/post.php on line 50 Бес Стыда | Telegram Webview: pisaninonansy/413 -
Помню, что у Гали Туз – это моя преподавательница литературного мастерства и литературного редактирования, а потом и подруга, с которой я, правда, почти совсем перестала общаться из-за грусти и чего-то ещё – было несколько толстенных папок с вырезками, примерами того, как не нужно писать.
Жаль, что я не запомнила почти ничего, кроме хрестоматийного, кажется, ставропольского поэта Чернова “Твои глаза, как розы на заре”. Галя рассказывала, что она своё первое стихотворение написала в четыре года. Я его процитирую, хоть и не спрашивала её разрешения, но оно рассказывалось публично и неоднократно, так что думаю, никакой этики не нарушу:
И написял, и накакал Мальчик Вова-Буратин.
Считаю, что оно прекрасно в своей лаконичности и псевдосозерцательности, в нём есть и аллюзия, отсылающая к вполне конкретному персонажу и архетипам, которые в нём собраны, и универсальное расширение субъекта, возведение его в обычного, любого Вову (наверное, одно из самых распространённых в России имён). В этом махоньком стихотворении четырёхлетняя поэтесса смогла сплести вневременное и время. Я так до сих пор не умею. Но я и не писала стихов в четыре года. Я их редактировала, улучшала. И злилась, когда родители не принимали мою редактуру и настаивали на авторском варианте.
Например, в стихотворении Маршака “Усатый-полосатый”, которое я знала и декламировала наизусть, мне категорически было неприятно произносить рефрен «Вот какой глупый котёнок». Я заменяла его на «Вот какой гьюпый кисюка» (тогда мне не было ещё четырёх, потому что в четыре я уже стала выговаривать «л», пройдя период замены этого звука на «р»). Родители поправляли, но я злилась, сжимала кулаки и говорила: «Нет, кисюка! Какука ты!». Придумывать ругательства я уже умела, потому что самые яркие из существующих от меня тогда ещё скрывали. А чтобы развить мне дикцию, которая, как вы поняли, не справлялась с «л», меня учили скороговоркам. Я любила «Кукушка кукушонку купила капюшон. Надел кукушонок капюшон – как в капюшоне он смешон», но переделывала её на более удачную, на мой взгляд, концовку, в которой не было бы рифмы: «Надел кукушонок капюшон – как смешно!» Согласитесь, что так реально лучше.
Галины толстые папки. Не хватает мне их. Они заставляли меня ухохатываться до слёз, сползать под парту. Эти папки сделали меня очень хорошей редакторкой, не стихов, конечно, в поэзии я понимаю, надо признаться, сейчас меньше, чем в свои три года. Скучаю.
Помню, что у Гали Туз – это моя преподавательница литературного мастерства и литературного редактирования, а потом и подруга, с которой я, правда, почти совсем перестала общаться из-за грусти и чего-то ещё – было несколько толстенных папок с вырезками, примерами того, как не нужно писать.
Жаль, что я не запомнила почти ничего, кроме хрестоматийного, кажется, ставропольского поэта Чернова “Твои глаза, как розы на заре”. Галя рассказывала, что она своё первое стихотворение написала в четыре года. Я его процитирую, хоть и не спрашивала её разрешения, но оно рассказывалось публично и неоднократно, так что думаю, никакой этики не нарушу:
И написял, и накакал Мальчик Вова-Буратин.
Считаю, что оно прекрасно в своей лаконичности и псевдосозерцательности, в нём есть и аллюзия, отсылающая к вполне конкретному персонажу и архетипам, которые в нём собраны, и универсальное расширение субъекта, возведение его в обычного, любого Вову (наверное, одно из самых распространённых в России имён). В этом махоньком стихотворении четырёхлетняя поэтесса смогла сплести вневременное и время. Я так до сих пор не умею. Но я и не писала стихов в четыре года. Я их редактировала, улучшала. И злилась, когда родители не принимали мою редактуру и настаивали на авторском варианте.
Например, в стихотворении Маршака “Усатый-полосатый”, которое я знала и декламировала наизусть, мне категорически было неприятно произносить рефрен «Вот какой глупый котёнок». Я заменяла его на «Вот какой гьюпый кисюка» (тогда мне не было ещё четырёх, потому что в четыре я уже стала выговаривать «л», пройдя период замены этого звука на «р»). Родители поправляли, но я злилась, сжимала кулаки и говорила: «Нет, кисюка! Какука ты!». Придумывать ругательства я уже умела, потому что самые яркие из существующих от меня тогда ещё скрывали. А чтобы развить мне дикцию, которая, как вы поняли, не справлялась с «л», меня учили скороговоркам. Я любила «Кукушка кукушонку купила капюшон. Надел кукушонок капюшон – как в капюшоне он смешон», но переделывала её на более удачную, на мой взгляд, концовку, в которой не было бы рифмы: «Надел кукушонок капюшон – как смешно!» Согласитесь, что так реально лучше.
Галины толстые папки. Не хватает мне их. Они заставляли меня ухохатываться до слёз, сползать под парту. Эти папки сделали меня очень хорошей редакторкой, не стихов, конечно, в поэзии я понимаю, надо признаться, сейчас меньше, чем в свои три года. Скучаю.
BY Бес Стыда
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"We as Ukrainians believe that the truth is on our side, whether it's truth that you're proclaiming about the war and everything else, why would you want to hide it?," he said. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Elsewhere, version 8.6 of Telegram integrates the in-app camera option into the gallery, while a new navigation bar gives quick access to photos, files, location sharing, and more. "Your messages about the movement of the enemy through the official chatbot … bring new trophies every day," the government agency tweeted.
from hk
