Короче, давным-давно у нас на каждой странице Мосигры внизу были контакты людей прямо по отделам. Странно, но после продажи сети оно осталось, прямо личные почты всех руководителей. В прошлом году почему-то это стало кому-то мешать, и блок убрали.
В результате под конец прошлого года мне стали названивать десятки людей, помнящих, что я когда-то был CMO.
Диалоги отдают нотками психодела:
— Здравствуйте, к вам можно по вопросу относительно Мосигры обратиться?
— Можно, но это ни к чему не приведёт.
— Почему?
— Ну я уже другим занимаюсь.
— А чем вы сейчас занимаетесь, подскажете?
— Сейчас? Чай пью.
— Спасибо!
В результате под конец прошлого года мне стали названивать десятки людей, помнящих, что я когда-то был CMO.
Диалоги отдают нотками психодела:
— Здравствуйте, к вам можно по вопросу относительно Мосигры обратиться?
— Можно, но это ни к чему не приведёт.
— Почему?
— Ну я уже другим занимаюсь.
— А чем вы сейчас занимаетесь, подскажете?
— Сейчас? Чай пью.
— Спасибо!
Под постом про хамелеона я обещал рассказать про прерывистое движение у разных зверей. Основная работа называется «The Behavioral Ecology of Intermittent Locomotion» Крамера, и её придётся добыть )
Самое важное:
— Животные часто двигаются прерывисто. Это может делать осьминог, кошка или ящерица, кто угодно вообще. В среднем почти каждое движение в реальном мире прерывистое, около 50% времени уходит на паузу (диапазон от 6 до 94%). Мало кто движется постоянно и непрерывно вообще.
— В ряде случаев прерывистое движение энергетически выгоднее, особенно для птиц и рыб. Не «маши крыльями, а то умрёшь», а «взмах, пауза, ждём, ждём, взмах!». Это важно, когда лучше сделать одно сильное движение, чем много слабых, потому что сопротивление среды при движении растёт. Есть теоретические модели оптимальных прерывистых движений для разной среды.
— Ещё в паузе можно отдыхать.
— У некоторых животных мышечные волокна эффективно работают в узком диапазоне скоростей сокращения. Чередование движения и паузы может определяться качеством компонентной базы и общим ограничением по выходной мощности.
— Очень важная причина останавливаться на секундочку — отсутствие внятного стабилизатора глаз у большинства видов. Чем более ранняя версия стабилизации зрения вам досталась, тем больше вы не видите во время движения. Останавливаться для того, чтобы заново включить и опросить зрение — отличная история. Когда свет, попадающий на определенный фоторецептор, изменяется быстрее, чем время отклика этого рецептора, происходит снижение четкости деталей с сетчатки. У людей порог размытия составляет около 1° в секунду, а у многих насекомых — около 100° в секунду. Птицы, кстати, стабилизировали не зрение, а сразу всю голову, что мы хорошо знаем по экшн-камерам, примотанным к курицам.
— Ещё на бегу хреново получается думать, и остановка даёт возможность подумать немного больше обычного. Почему это надо — потому что у многих ветвер заточен на распознавание движущегося объекта относительно фона (когда более нормальное поведение животного — наблюдать, а не преследовать). Это касается почти всех хищников, которым важнее обнаружить добычу и мееедлено подкрасться на дистанцию рывка, а не бежать и смотреть по сторонам. Так вот, когда само животное движется, это не позволяет задействовать привычные аналоги ПЛИСок, и поэтому надо останавливаться для подключения дополнительной мощности обработки сигнала.
— Это нужно для маскировки. Как с хамелеоном как раз. Он хочет сойти за кусок растения, а не за вкусную ящерицу. Но в случае с хамелеоном важно не перепутать, маскируется он движением, а вот окраской маскировался, вероятно, эволюционно раньше, а сейчас выпендривается и передаёт окраской сигнал «я самый крутой на районе, приходите размножаться» или «свободная касса». Вот работа.
Теперь подробнее про маскировку.
— Если просто двигаться рывком, это даёт не сильно больше преимуществ, чем медленное движение.
— Если двигаться вместе с фоном, это уже начинает решать. Например, пауки синхронизируют свои движения с колебаниями паутины от ветра. Молодые каракатицы, уплывающие от хищников, маскируются под переносимые течениями комки водорослей и детрита.
— Хищные млекопитающие, преследующие копытных, согласовывают свои движения с моментами, когда голова добычи опущена. Жрёт траву — идём. Поднял голову — стоим, притворяемся ветошью. Так делают даже волки с лосями, не то что гепарды с антилопами. Копытные развили бдительное поведение для защиты от хищников, а хищники, в свою очередь, адаптировались, используя шаблоны поведения жертвы в своих интересах. Особо продуманные коэволюционировали ещё так, чтобы двигаться вместе с порывами ветра.
— Поскольку некоторые хищники плохо отслеживают добычу, пока бегут (из-за размытия), можно внезапно потеряться, просто встав. Наблюдалось, что змеи теряли ориентацию и начинали случайный поиск, когда преследуемые сверчки внезапно останавливались. Средняя змея настолько тормозная по зрению и обработке, что должна использовать предиктивный алгоритм, и вот его сверчки и обманывают.
Самое важное:
— Животные часто двигаются прерывисто. Это может делать осьминог, кошка или ящерица, кто угодно вообще. В среднем почти каждое движение в реальном мире прерывистое, около 50% времени уходит на паузу (диапазон от 6 до 94%). Мало кто движется постоянно и непрерывно вообще.
— В ряде случаев прерывистое движение энергетически выгоднее, особенно для птиц и рыб. Не «маши крыльями, а то умрёшь», а «взмах, пауза, ждём, ждём, взмах!». Это важно, когда лучше сделать одно сильное движение, чем много слабых, потому что сопротивление среды при движении растёт. Есть теоретические модели оптимальных прерывистых движений для разной среды.
— Ещё в паузе можно отдыхать.
— У некоторых животных мышечные волокна эффективно работают в узком диапазоне скоростей сокращения. Чередование движения и паузы может определяться качеством компонентной базы и общим ограничением по выходной мощности.
— Очень важная причина останавливаться на секундочку — отсутствие внятного стабилизатора глаз у большинства видов. Чем более ранняя версия стабилизации зрения вам досталась, тем больше вы не видите во время движения. Останавливаться для того, чтобы заново включить и опросить зрение — отличная история. Когда свет, попадающий на определенный фоторецептор, изменяется быстрее, чем время отклика этого рецептора, происходит снижение четкости деталей с сетчатки. У людей порог размытия составляет около 1° в секунду, а у многих насекомых — около 100° в секунду. Птицы, кстати, стабилизировали не зрение, а сразу всю голову, что мы хорошо знаем по экшн-камерам, примотанным к курицам.
— Ещё на бегу хреново получается думать, и остановка даёт возможность подумать немного больше обычного. Почему это надо — потому что у многих ветвер заточен на распознавание движущегося объекта относительно фона (когда более нормальное поведение животного — наблюдать, а не преследовать). Это касается почти всех хищников, которым важнее обнаружить добычу и мееедлено подкрасться на дистанцию рывка, а не бежать и смотреть по сторонам. Так вот, когда само животное движется, это не позволяет задействовать привычные аналоги ПЛИСок, и поэтому надо останавливаться для подключения дополнительной мощности обработки сигнала.
— Это нужно для маскировки. Как с хамелеоном как раз. Он хочет сойти за кусок растения, а не за вкусную ящерицу. Но в случае с хамелеоном важно не перепутать, маскируется он движением, а вот окраской маскировался, вероятно, эволюционно раньше, а сейчас выпендривается и передаёт окраской сигнал «я самый крутой на районе, приходите размножаться» или «свободная касса». Вот работа.
Теперь подробнее про маскировку.
— Если просто двигаться рывком, это даёт не сильно больше преимуществ, чем медленное движение.
— Если двигаться вместе с фоном, это уже начинает решать. Например, пауки синхронизируют свои движения с колебаниями паутины от ветра. Молодые каракатицы, уплывающие от хищников, маскируются под переносимые течениями комки водорослей и детрита.
— Хищные млекопитающие, преследующие копытных, согласовывают свои движения с моментами, когда голова добычи опущена. Жрёт траву — идём. Поднял голову — стоим, притворяемся ветошью. Так делают даже волки с лосями, не то что гепарды с антилопами. Копытные развили бдительное поведение для защиты от хищников, а хищники, в свою очередь, адаптировались, используя шаблоны поведения жертвы в своих интересах. Особо продуманные коэволюционировали ещё так, чтобы двигаться вместе с порывами ветра.
— Поскольку некоторые хищники плохо отслеживают добычу, пока бегут (из-за размытия), можно внезапно потеряться, просто встав. Наблюдалось, что змеи теряли ориентацию и начинали случайный поиск, когда преследуемые сверчки внезапно останавливались. Средняя змея настолько тормозная по зрению и обработке, что должна использовать предиктивный алгоритм, и вот его сверчки и обманывают.
Мы вчера опять обсуждали Африку. В Африке самое важное в некоторых местах — как можно быстрее их покинуть. Было, например, мемичное название города Найроббери вместо Найроби. Сейчас там всё спокойно, а по району Кибера проводят экскурсии с симуляцией ограбления в переулке (но только с двумя телохранителями, и именно они показывают, как раньше гопали, если вы установите с ними хорошие отношения). Один из этих работяг как раз на фото.
Я измеряю города по шкале Волгограда начала нулевых. Моя родная Астрахань на пике была 0,8 Волгограда. Потому что Волгоград — единственный город, где нас побили. Потому что в день футбольного матча на вопрос «А вы за кого болеете?» надо отвечать: «Конечно, за наших», а не «А вы за кого?». Казань — 0,2 Волгограда. Спокойный город, даже с учётом того случая, когда гопники ворвались в логово реконструкторов на Зиланте. А вот Кейптаун — уже 1,4 Волгограда. Там, в Кейптауне, я за месяц 3 раза участвовал в драках и один раз мне стреляли в окно отеля, случайно.
Но, конечно, наибольший опыт всяких приключений в Астрахани 90-х и нулевых. Там каждый второй конфликт был настолько психоделичен, что про него хочется рассказывать.
Вот на какие-то выборы Стасу полную бутылку водки об голову разбили, а потом гитару гитаристу на голову надели. Так я впервые увидел человека в гитаре.
Или вот одного подписчика этого канала, не верящего в гопников, гопнули в продуктовом отделе крупного супермаркета(!), где овощи. Мы до сих пор гордимся этими отважными персонажами, доказавшими москвичу, что такое бывает.
Но лучшее, что у я помню в плане участия в драках — это когда моего друга Антона гопнули в конце декабря. А в конце января он шёл по мосту, и вдруг увидел, собственно, обидчика.
Поскольку обидчика там было меньше, чем сил добра (а не как на гоп-стопе, когда Антон был один, а гопника три), соответственно, очень быстро он слёг на мост и закрыл голову руками.
Антон при поддержке сил добра некоторое время фрустрировал, после чего решил пробить напоследок в нос, для чего раздвинул ему руки и внимательно осмотрел лицо. После чего заключил:
— Слышь, а это не тот пацан-то!
Так что Найроби — это где-то 0,6 Астрахани. Или 0,48 Волгограда.
Я измеряю города по шкале Волгограда начала нулевых. Моя родная Астрахань на пике была 0,8 Волгограда. Потому что Волгоград — единственный город, где нас побили. Потому что в день футбольного матча на вопрос «А вы за кого болеете?» надо отвечать: «Конечно, за наших», а не «А вы за кого?». Казань — 0,2 Волгограда. Спокойный город, даже с учётом того случая, когда гопники ворвались в логово реконструкторов на Зиланте. А вот Кейптаун — уже 1,4 Волгограда. Там, в Кейптауне, я за месяц 3 раза участвовал в драках и один раз мне стреляли в окно отеля, случайно.
Но, конечно, наибольший опыт всяких приключений в Астрахани 90-х и нулевых. Там каждый второй конфликт был настолько психоделичен, что про него хочется рассказывать.
Вот на какие-то выборы Стасу полную бутылку водки об голову разбили, а потом гитару гитаристу на голову надели. Так я впервые увидел человека в гитаре.
Или вот одного подписчика этого канала, не верящего в гопников, гопнули в продуктовом отделе крупного супермаркета(!), где овощи. Мы до сих пор гордимся этими отважными персонажами, доказавшими москвичу, что такое бывает.
Но лучшее, что у я помню в плане участия в драках — это когда моего друга Антона гопнули в конце декабря. А в конце января он шёл по мосту, и вдруг увидел, собственно, обидчика.
Поскольку обидчика там было меньше, чем сил добра (а не как на гоп-стопе, когда Антон был один, а гопника три), соответственно, очень быстро он слёг на мост и закрыл голову руками.
Антон при поддержке сил добра некоторое время фрустрировал, после чего решил пробить напоследок в нос, для чего раздвинул ему руки и внимательно осмотрел лицо. После чего заключил:
— Слышь, а это не тот пацан-то!
Так что Найроби — это где-то 0,6 Астрахани. Или 0,48 Волгограда.
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Это вот на видео, натурально, конвейер. Это я застал на Мадагаскаре в городке ушлых шахтёров, местном Даймонд-сити.
В песке сапфиры.
Сапфиры можно добывать техникой, а можно вручную.
На Мадагаскаре царит дух low-tech, потому что людей очень много, а ресурсов очень мало. И всё, что может быть решено человеческим трудом, будет решено человеческим трудом. Так что вы видите технологию нижнего перехода в медленной зоне.
Это лютый психодел, но это работает, экономически обосновано, стабильно и долговременно и укладывается в финансовую модель старателей. Ну или если кто-то забухает, конвейер не остановится. Ну и свистнуть сапфир не выйдет, вокруг свидетели.
В песке сапфиры.
Сапфиры можно добывать техникой, а можно вручную.
На Мадагаскаре царит дух low-tech, потому что людей очень много, а ресурсов очень мало. И всё, что может быть решено человеческим трудом, будет решено человеческим трудом. Так что вы видите технологию нижнего перехода в медленной зоне.
Это лютый психодел, но это работает, экономически обосновано, стабильно и долговременно и укладывается в финансовую модель старателей. Ну или если кто-то забухает, конвейер не остановится. Ну и свистнуть сапфир не выйдет, вокруг свидетели.
Когда вам надо позвать на сцену кого-то, например, кто сталкивался с крокодилами, то худший вариант — это сделать так:
— Кто сталкивался с крокодилами, выйдите, пожалуйста, на сцену!
Они не встанут, не выйдут и вообще максимум из 10 человек в зале таких поднимется двое. Если повезёт. Потому что идти на сцену — сложное действие, требует решений. И потом вот это «сталкивался», надо определить его степень и так далее.
Что нужно сделать — спросить:
— Господа, кто сталкивался с крокодилами, поднимите руки, пожалуйста.
Это легко. Поднять руку — решение почти не требуется.
Потом, когда они поднимут руки, надо попросить их встать:
— О, вас плохо видно, встаньте, пожалуйста.
Встать, когда у тебя поднята рука, легче, чем опустить руку и играть в каменное лицо.
И вот уже когда они встали, попросите их теперь подняться на сцену. Потому что подняться на сцену будет легче, чем при всех сесть обратно.
То же самое касается получения UGC. Если вы хотите от пользователей сразу много и по сложному заданию, то на сцену у вас поднимется двое вместо десяти. Незнание этого стоит некоторого количества психики деврелам и SMM-менеджерам )
— Кто сталкивался с крокодилами, выйдите, пожалуйста, на сцену!
Они не встанут, не выйдут и вообще максимум из 10 человек в зале таких поднимется двое. Если повезёт. Потому что идти на сцену — сложное действие, требует решений. И потом вот это «сталкивался», надо определить его степень и так далее.
Что нужно сделать — спросить:
— Господа, кто сталкивался с крокодилами, поднимите руки, пожалуйста.
Это легко. Поднять руку — решение почти не требуется.
Потом, когда они поднимут руки, надо попросить их встать:
— О, вас плохо видно, встаньте, пожалуйста.
Встать, когда у тебя поднята рука, легче, чем опустить руку и играть в каменное лицо.
И вот уже когда они встали, попросите их теперь подняться на сцену. Потому что подняться на сцену будет легче, чем при всех сесть обратно.
То же самое касается получения UGC. Если вы хотите от пользователей сразу много и по сложному заданию, то на сцену у вас поднимется двое вместо десяти. Незнание этого стоит некоторого количества психики деврелам и SMM-менеджерам )
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Прошлый раз вызвало живейшее обсуждение то, что когда мы читаем, то декодируем буквы через голос. В смысле, проговариваем внутри.
Фундаментальная научная работа вот. Там больше про механику чтения:
— Глаз грузит в мозг образ буквы и слова. Мозг распознаёт шаблоны.
— Понятная информация декодируется в звуковые коды. То есть мы проговариваем слово внутри себя.
— Отдельные буквы и звуки объединяются в целые слова. Например, «к-о-т» становится словом «кот».
— Распознанные слова активируют свои значения в семантической памяти. Мы представляем кота.
— Значения отдельных слов объединяются для понимания смысла блоков. Если написано «Собака не гонится за котом», то мы это прямо так и представляем.
— Всё это интегрируется с предыдущими знаниями.
Постепенно нарабатывает автоматизм. У опытного читателя многие этапы происходят без сознательного внимания, то есть основные ресурсы уезжают на конец цепочки, где про понимание и интеграцию смыслов.
На примере декодирования это работает так: нужно связать символ (букву, слог или знакомое слово) со звуком. Чем вы опытнее, тем больше у вас заготовок. Буквы постепенно сменяются на слоги, а слоги на слова. Слов не так уж и много в Т9 среднего человека, поэтому опытные пользователи часто путают «трансгенный» с «трансцедентным» или «каузальный» с «казуальным». Ну или замки и замки.
С практикой процесс становится быстрее и проще. Освобождаются ресурсы на другие задачи чтения. Почему мы знаем, что делаем это через звук — потому что при декодировании активируются конкретные области мозга, включая зону Брока и височную кору.
Собственно, почти все процессы можно выполнять на автопилоте. Даже стадия понимания может делаться на автопилоте, тогда вы можете запустить процесс, прочитать полстраницы, обработать, но нифига не понять. Потому что что-то делали по привычному шаблону, но внимание переключилось.
Если вы переживаете глубокую личную травму (например, шаурму с вокзала), фокус внимания может сдвинуться, а процесс чтения продолжиться. Прикол в том, что понимание в одном процессе, а хорошо автоматизированное чтение — в другом. И они должны быть запущены параллельно. Можно просто не осознавать прочитанное, а можно пойти дальше — даже понимать в моменте, но плохо или лениво кодировать информацию под хранение и не запоминать её.
Фундаментальная научная работа вот. Там больше про механику чтения:
— Глаз грузит в мозг образ буквы и слова. Мозг распознаёт шаблоны.
— Понятная информация декодируется в звуковые коды. То есть мы проговариваем слово внутри себя.
— Отдельные буквы и звуки объединяются в целые слова. Например, «к-о-т» становится словом «кот».
— Распознанные слова активируют свои значения в семантической памяти. Мы представляем кота.
— Значения отдельных слов объединяются для понимания смысла блоков. Если написано «Собака не гонится за котом», то мы это прямо так и представляем.
— Всё это интегрируется с предыдущими знаниями.
Постепенно нарабатывает автоматизм. У опытного читателя многие этапы происходят без сознательного внимания, то есть основные ресурсы уезжают на конец цепочки, где про понимание и интеграцию смыслов.
На примере декодирования это работает так: нужно связать символ (букву, слог или знакомое слово) со звуком. Чем вы опытнее, тем больше у вас заготовок. Буквы постепенно сменяются на слоги, а слоги на слова. Слов не так уж и много в Т9 среднего человека, поэтому опытные пользователи часто путают «трансгенный» с «трансцедентным» или «каузальный» с «казуальным». Ну или замки и замки.
С практикой процесс становится быстрее и проще. Освобождаются ресурсы на другие задачи чтения. Почему мы знаем, что делаем это через звук — потому что при декодировании активируются конкретные области мозга, включая зону Брока и височную кору.
Собственно, почти все процессы можно выполнять на автопилоте. Даже стадия понимания может делаться на автопилоте, тогда вы можете запустить процесс, прочитать полстраницы, обработать, но нифига не понять. Потому что что-то делали по привычному шаблону, но внимание переключилось.
Если вы переживаете глубокую личную травму (например, шаурму с вокзала), фокус внимания может сдвинуться, а процесс чтения продолжиться. Прикол в том, что понимание в одном процессе, а хорошо автоматизированное чтение — в другом. И они должны быть запущены параллельно. Можно просто не осознавать прочитанное, а можно пойти дальше — даже понимать в моменте, но плохо или лениво кодировать информацию под хранение и не запоминать её.