ГОЛОВАНОВ

На фото дочери Николая II и его сын Алексей в Царском селе перед арестом. 1917 год.

Вот над чем решил пошуть блогер Стас ай как просто. Вот что происходило в ту кровавую ночь.

В подвале дома инженера Ипатьева — выстрелы, крики и стоны. Палачи целятся в основном в государя.

Пальба продолжается пару минут — настолько беспорядочная, что легкое ранение получает один из палачей.

Когда выстрелы стихли, в правом углу раздался крик — горничная Анна Демидова оказалась жива. Выстрел. Очнулся раненый цесаревич Алексей и застонал от боли. Выстрел. В противоположном углу шевельнулась великая княжна Татьяна — ее тоже убили не сразу, как и царевну Анастасию.

Член расстрельной команды Петр Ермаков приказал Александру Стрекотину, державшему винтовку, заколоть уцелевших штыком. А потом неожиданно выхватил из его рук оружие и сам принялся добивать княжон.

«Это был самый ужасный момент их смерти. Они долго не умирали, кричали, стонали, передергивались. В особенности тяжело умерла та особа — дама. Ермаков ей всю грудь исколол. Удары он делал так сильно, что штык каждый раз глубоко втыкался в пол», — вспоминал потом Стрекотин.

Ну как? Смешно? Наверно, им смешно. Ведь ад назван всесмехливым.

И какая тут политика? Какие белые и красные? Какие большевики и монархисты? Тут жестокая расправа над детьми. Вот этого Стас так и не понял.

www.group-telegram.com/hk/romagolovanov.com/17221

45.2K viewsNov 14 at 18:01

На фото дочери Николая II и его сын Алексей в Царском селе перед арестом. 1917 год.

Вот над чем решил пошуть блогер Стас ай как просто. Вот что происходило в ту кровавую ночь.

В подвале дома инженера Ипатьева — выстрелы, крики и стоны. Палачи целятся в основном в государя.

Пальба продолжается пару минут — настолько беспорядочная, что легкое ранение получает один из палачей.

Когда выстрелы стихли, в правом углу раздался крик — горничная Анна Демидова оказалась жива. Выстрел. Очнулся раненый цесаревич Алексей и застонал от боли. Выстрел. В противоположном углу шевельнулась великая княжна Татьяна — ее тоже убили не сразу, как и царевну Анастасию.

Член расстрельной команды Петр Ермаков приказал Александру Стрекотину, державшему винтовку, заколоть уцелевших штыком. А потом неожиданно выхватил из его рук оружие и сам принялся добивать княжон.

«Это был самый ужасный момент их смерти. Они долго не умирали, кричали, стонали, передергивались. В особенности тяжело умерла та особа — дама. Ермаков ей всю грудь исколол. Удары он делал так сильно, что штык каждый раз глубоко втыкался в пол», — вспоминал потом Стрекотин.

Ну как? Смешно? Наверно, им смешно. Ведь ад назван всесмехливым.

И какая тут политика? Какие белые и красные? Какие большевики и монархисты? Тут жестокая расправа над детьми. Вот этого Стас так и не понял.

BY ГОЛОВАНОВ