Я прокомментировал именно то, что написано. «Желая сохранять контроль над своим детищем» – это совсем не то, что «желая сохранять контроль над своим, как он, возможно, считал, детищем».
Ну и мне не кажется, что Кулешов реально считал что-то такое и был заинтересован именно в благополучии института. «Считал», а правильней сказать, публично заявлял по этому поводу Кулешов также и то, что при Соболевском институт сгнил и обратно обратился в пепел, и что, мол, любые изменения лучше, чем то состояние, в котором институт был до прихода Фёдорова, см. его интервью в T-invariant.
По-моему, это вовсе не «субъективная характеристика», а такая, довольно циничная тактика борьбы любой ценой. Подтверждается это тем, что аргументы А.П. основаны на заведомой неправде (например, касающейся публикационной активности института – что было продемонстрировано данными, приведёнными непосредственно под этим интервью). Субъективная оценка может быть основана на неверном представлении, но не лжи.
Сделав ключевой шаг в разрушении института, Кулешов не только не попытался исправить ситуацию, но даже не дал публичной оценки происходящего. Или он «считает», что сейчас ситуация в ИППИ не столь плоха, как при Соболевском, когда необходимо было публично заявить, как всё плохо? Теперь А.П. хочет просто «ничего об этом больше не слышать» и «максимально дистанцироваться» – разве сам этот факт не исчерпывающе говорит о его реальном отношении к институту?
Замечу на всякий случай, что у меня к А.П. нет совершенно никаких претензий личного характера. Я вообще видел его единственный раз в жизни, когда устраивался на работу в ИППИ в 2014 г., он тогда вежливо и даже заинтересовано принял меня, пораспрашивал, чем я занимаюсь, у меня от этого разговора осталось нормальное впечатление. Так что у меня нет какого-то предвзятого отношения. Просто, как справедливо заметил Цитович, А.П. захотел получить славу Герострата и получил её. Что ж, это его дело.
Я прокомментировал именно то, что написано. «Желая сохранять контроль над своим детищем» – это совсем не то, что «желая сохранять контроль над своим, как он, возможно, считал, детищем».
Ну и мне не кажется, что Кулешов реально считал что-то такое и был заинтересован именно в благополучии института. «Считал», а правильней сказать, публично заявлял по этому поводу Кулешов также и то, что при Соболевском институт сгнил и обратно обратился в пепел, и что, мол, любые изменения лучше, чем то состояние, в котором институт был до прихода Фёдорова, см. его интервью в T-invariant.
По-моему, это вовсе не «субъективная характеристика», а такая, довольно циничная тактика борьбы любой ценой. Подтверждается это тем, что аргументы А.П. основаны на заведомой неправде (например, касающейся публикационной активности института – что было продемонстрировано данными, приведёнными непосредственно под этим интервью). Субъективная оценка может быть основана на неверном представлении, но не лжи.
Сделав ключевой шаг в разрушении института, Кулешов не только не попытался исправить ситуацию, но даже не дал публичной оценки происходящего. Или он «считает», что сейчас ситуация в ИППИ не столь плоха, как при Соболевском, когда необходимо было публично заявить, как всё плохо? Теперь А.П. хочет просто «ничего об этом больше не слышать» и «максимально дистанцироваться» – разве сам этот факт не исчерпывающе говорит о его реальном отношении к институту?
Замечу на всякий случай, что у меня к А.П. нет совершенно никаких претензий личного характера. Я вообще видел его единственный раз в жизни, когда устраивался на работу в ИППИ в 2014 г., он тогда вежливо и даже заинтересовано принял меня, пораспрашивал, чем я занимаюсь, у меня от этого разговора осталось нормальное впечатление. Так что у меня нет какого-то предвзятого отношения. Просто, как справедливо заметил Цитович, А.П. захотел получить славу Герострата и получил её. Что ж, это его дело.
BY Сохраним ИППИ
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. Perpetrators of these scams will create a public group on Telegram to promote these investment packages that are usually accompanied by fake testimonies and sometimes advertised as being Shariah-compliant. Interested investors will be asked to directly message the representatives to begin investing in the various investment packages offered. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. On Feb. 27, however, he admitted from his Russian-language account that "Telegram channels are increasingly becoming a source of unverified information related to Ukrainian events." Additionally, investors are often instructed to deposit monies into personal bank accounts of individuals who claim to represent a legitimate entity, and/or into an unrelated corporate account. To lend credence and to lure unsuspecting victims, perpetrators usually claim that their entity and/or the investment schemes are approved by financial authorities.
from hk
