Shadow policy

Внештатному фотографу The New York Times Нанне Хайтманн разрешили взять интервью у российских военных в Курской области в декабре 2024 года.

Сегодня вышел лонгрид с её участием:

Затянувшаяся битва за захваченный российский город Суджа и прилегающие к нему окрестности неожиданно стала одним из ключевых моментов войны, которая ведётся за судьбу украинского государства.

Украинцы «хотели вести переговоры с позиции силы», — заявил в декабре в интервью в Курской области генерал-лейтенант Апти Алаудинов, командир подразделения спецназа «АХМАТ». «Когда придёт время для переговоров, неясно, смогут ли они по-прежнему говорить, что находятся здесь».
...
«Это самые жестокие бои — я не видел ничего подобного за всю специальную военную операцию», — сказал командир, возглавляющий отряд специального назначения.
...
«Мы ожидаем «Бахмут 2.0», — сказал «Аид», российский командир, служащий в «АХМАТЕ», который в значительной степени состоит из остатков «Вагнера».
...
Другой российский военачальник, пожелавший остаться анонимным по соображениям безопасности, сказал, что цена противостояния будет ошеломляющей.
...
В конце 2024 года фотографу, работающему на The New York Times, разрешили посетить Курск и взять интервью и сделать фотографии у российских солдат в госпитале и на передовой, а также у гражданских лиц, которые бежали из своих деревень и остались там.

Некоторые из опрошенных солдат были ветеранами «Вагнера», которые присоединились к «Ахмату» после неудавшегося мятежа лидера наёмников Евгения Пригожина. По их словам, базирующееся в Чечне подразделение спецназа больше всего напоминало их бывшую военизированную группировку.

***

Если раньше западные СМИ занимались расчеловечиванием российских военных, то сейчас явно заметен обратный процесс наделения лучшими человеческими качествами.

Вот один из примеров в рассматриваемой статье:

64-летняя Зоя рассказала о первоначальном дружелюбии украинских солдат, которые заняли её деревню Погребки 12 августа. Она сказала, что первые солдаты, пришедшие к ней домой, дали её мужу пачку сигарет и предложили свою помощь.
...
По словам тех, кто бежал, эта дружба сошла на нет по мере усиления боевых действий. Украинские солдаты стали видеть в российских гражданских помеху — или, что ещё хуже, потенциальных информаторов, которые могли выдать их позиции.

У Зои и её мужа закончилась еда, и они питались размороженной картошкой, которую выкапывали в саду. Во время одной из таких вылазок рядом с её мужем взорвался беспилотник. По её словам, через несколько минут он умер у неё на руках.
...
Наталья, 69 лет, которая передвигается в инвалидной коляске, рассказала похожую историю.

Она сказала, что украинские солдаты сначала приносили ей хлеб, воду и инсулин для лечения диабета после того, как заняли её деревню Новоивановку. Солдаты иногда останавливались, чтобы поболтать за чашкой чая.

Лечение ухудшалось по мере приближения боевых действий.

В интервью она сказала, что её муж погиб после того, как был застрелен украинским солдатом. Её слова не удалось подтвердить независимо, а Украина неоднократно заявляла, что соблюдает гуманитарные законы в Курске.

К ноябрю Наталья укрывалась в подвале на нейтральной территории. Однажды, по её словам, российская разведывательная группа подошла к её дому и сказала, что её единственный шанс выжить — бежать.

Они сказали: «Пожалуйста, уезжайте, как сможете, иначе вы умрете», — сказала Наталья.

Она сказала, что другие выжившие жители помогли перенести её в другую деревню, где их группа в конечном итоге была спасена российскими войсками.

***

Генерала Апти Алаудинова лучше читать и смотреть в его канале, а не в пересказе NYT.
Есть в канале и «Аид».

При этом смена нарратива NYT представляет интерес.

ВСУ действовали по методике подразделений Civil Affairs (из структур ССО и психологических операций). Фото с жителями для статей в западных СМИ и т.д. А за кадром военные преступления.

В этот раз NYT по команде разглядела, что с российской стороны оказывается есть люди.
Сегодня это читала целевая аудитория NYT.

www.group-telegram.com/hk/shadow_policy.com/7949

9.3K viewsedited  Feb 12 at 20:45

Внештатному фотографу The New York Times Нанне Хайтманн разрешили взять интервью у российских военных в Курской области в декабре 2024 года.

Сегодня вышел лонгрид с её участием:

Затянувшаяся битва за захваченный российский город Суджа и прилегающие к нему окрестности неожиданно стала одним из ключевых моментов войны, которая ведётся за судьбу украинского государства.

Украинцы «хотели вести переговоры с позиции силы», — заявил в декабре в интервью в Курской области генерал-лейтенант Апти Алаудинов, командир подразделения спецназа «АХМАТ». «Когда придёт время для переговоров, неясно, смогут ли они по-прежнему говорить, что находятся здесь».
...
«Это самые жестокие бои — я не видел ничего подобного за всю специальную военную операцию», — сказал командир, возглавляющий отряд специального назначения.
...
«Мы ожидаем «Бахмут 2.0», — сказал «Аид», российский командир, служащий в «АХМАТЕ», который в значительной степени состоит из остатков «Вагнера».
...
Другой российский военачальник, пожелавший остаться анонимным по соображениям безопасности, сказал, что цена противостояния будет ошеломляющей.
...
В конце 2024 года фотографу, работающему на The New York Times, разрешили посетить Курск и взять интервью и сделать фотографии у российских солдат в госпитале и на передовой, а также у гражданских лиц, которые бежали из своих деревень и остались там.

Некоторые из опрошенных солдат были ветеранами «Вагнера», которые присоединились к «Ахмату» после неудавшегося мятежа лидера наёмников Евгения Пригожина. По их словам, базирующееся в Чечне подразделение спецназа больше всего напоминало их бывшую военизированную группировку.

***

Если раньше западные СМИ занимались расчеловечиванием российских военных, то сейчас явно заметен обратный процесс наделения лучшими человеческими качествами.

Вот один из примеров в рассматриваемой статье:

64-летняя Зоя рассказала о первоначальном дружелюбии украинских солдат, которые заняли её деревню Погребки 12 августа. Она сказала, что первые солдаты, пришедшие к ней домой, дали её мужу пачку сигарет и предложили свою помощь.
...
По словам тех, кто бежал, эта дружба сошла на нет по мере усиления боевых действий. Украинские солдаты стали видеть в российских гражданских помеху — или, что ещё хуже, потенциальных информаторов, которые могли выдать их позиции.

У Зои и её мужа закончилась еда, и они питались размороженной картошкой, которую выкапывали в саду. Во время одной из таких вылазок рядом с её мужем взорвался беспилотник. По её словам, через несколько минут он умер у неё на руках.
...
Наталья, 69 лет, которая передвигается в инвалидной коляске, рассказала похожую историю.

Она сказала, что украинские солдаты сначала приносили ей хлеб, воду и инсулин для лечения диабета после того, как заняли её деревню Новоивановку. Солдаты иногда останавливались, чтобы поболтать за чашкой чая.

Лечение ухудшалось по мере приближения боевых действий.

В интервью она сказала, что её муж погиб после того, как был застрелен украинским солдатом. Её слова не удалось подтвердить независимо, а Украина неоднократно заявляла, что соблюдает гуманитарные законы в Курске.

К ноябрю Наталья укрывалась в подвале на нейтральной территории. Однажды, по её словам, российская разведывательная группа подошла к её дому и сказала, что её единственный шанс выжить — бежать.

Они сказали: «Пожалуйста, уезжайте, как сможете, иначе вы умрете», — сказала Наталья.

Она сказала, что другие выжившие жители помогли перенести её в другую деревню, где их группа в конечном итоге была спасена российскими войсками.

***

Генерала Апти Алаудинова лучше читать и смотреть в его канале, а не в пересказе NYT.
Есть в канале и «Аид».

При этом смена нарратива NYT представляет интерес.

ВСУ действовали по методике подразделений Civil Affairs (из структур ССО и психологических операций). Фото с жителями для статей в западных СМИ и т.д. А за кадром военные преступления.

В этот раз NYT по команде разглядела, что с российской стороны оказывается есть люди.
Сегодня это читала целевая аудитория NYT.

BY Shadow policy