Всё как в обычной драке, когда в определенный момент не важно, кто первый начал, кто был прав до, а кто виноват, обоих просто наполняет чистая злость. И как в обычной драке враги всегда зеркалятся и учатся друг у другасамому худшему. И, кстати, потом следует стадия, которую ты не помнишь, без разницы победил или проиграл, а зато хорошо на телесном уровне фиксируются боль и радость от заживания синяков и переломов.
Все хотят пропустить предстоящую стадию, потому что знают, что она ужасна без фиксации на результате. И все понимают, что зло пройдет, когда закончится этот период. И ждут, когда настанет время заживания ран. Тогда нынешние комментаторы, что убиваки, что выживаки, станут немного лекарями, дискурс сместится в сторону советов, как быстрее, эффективнее и с меньшими последствиями оправиться от этого всего.
Всё как в обычной драке, когда в определенный момент не важно, кто первый начал, кто был прав до, а кто виноват, обоих просто наполняет чистая злость. И как в обычной драке враги всегда зеркалятся и учатся друг у другасамому худшему. И, кстати, потом следует стадия, которую ты не помнишь, без разницы победил или проиграл, а зато хорошо на телесном уровне фиксируются боль и радость от заживания синяков и переломов.
Все хотят пропустить предстоящую стадию, потому что знают, что она ужасна без фиксации на результате. И все понимают, что зло пройдет, когда закончится этот период. И ждут, когда настанет время заживания ран. Тогда нынешние комментаторы, что убиваки, что выживаки, станут немного лекарями, дискурс сместится в сторону советов, как быстрее, эффективнее и с меньшими последствиями оправиться от этого всего.
That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. Official government accounts have also spread fake fact checks. An official Twitter account for the Russia diplomatic mission in Geneva shared a fake debunking video claiming without evidence that "Western and Ukrainian media are creating thousands of fake news on Russia every day." The video, which has amassed almost 30,000 views, offered a "how-to" spot misinformation.
from hk
