Стальной шлем

Третья республика

Постсоветскую Россию часто любят сравнивать с Веймарской республикой в Германии. Проигранная война, реваншизм, экономические неурядицы, нестабильная демократия с высоким потенциалом трансформации в авторитарную диктатуру, отсутствие «люстраций» по отношению к прежним элитам, культурный раскол общества на «консерваторов» и «прогрессистов». Можно долго рассуждать, насколько эта аналогия справедлива для российского настоящего, а насколько – для российского будущего.

Но эта чрезмерная «германоцентричность» исторических аналогий затушёвывает для нас примеры из других стран. А между тем в европейской истории была ещё одна страна – великая держава с тысячелетней историей, которая проиграла войну, лишилась территорий, но поклялась отомстить. Авторитарный режим, который проиграл войну, был свергнут и заменён на демократию с неустойчивыми правительствами и постоянными коррупционными скандалами. Значительная часть общества открыто мечтала о «сильной руке», но каждый раз с потенциальными «диктаторами» что-то не складывалось, и проклятая республика как ни в чём не бывало продолжала влачить своё «жалкое» в глазах многих существование. На лицо был и культурный раскол – часть общества отчаянно цеплялась за «традиционные ценности», тогда как другая стремилась их пересмотреть, а то и полностью разрушить.

Я говорю о Третьей французской республике. Наполеон III – автократ, во многом похожий на нынешнего правителя России – проиграл франко-прусскую войну и был свергнут «рассерженными патриотами». У тех, впрочем, тоже не получилось сдержать немецкое наступление, так что Эльзас-Лотарингию пришлось отдать Германии, а вдобавок ещё и выплатить контрибуцию. Вторая империя после долгой борьбы республиканцев и монархистов была заменена либеральной Третьей республикой с парламентской формой правления. Эта республика, как я уже отметил, характеризовалась бешеной «министерской чехардой» и запредельной коррупцией. Однако французским «правым» вечно чего-то не хватало в их планах по свержению республики и замене её на более «авторитарное» правление. И граф Шамбор, и маршал Мак-Магон, и генерал Буланже так и остались нереализованными альтернативами.

В итоге поразительным образом сотрясаемая вечными скандалами Третья республика, где редкому премьеру удавалось просидеть в своём кресле больше года, оказалась самой стабильной политической системой во всей современной французской истории после революции. Она простояла 70 лет (нынешней – Пятой – республике пока только 65). Ничего не забыв и ничего не простив, либеральная республика смогла выстроить систему внешнеполитических союзов с Россией и Великобританией – ту самую Антанту – а также стать самой милитаризованной страной Европы – при населении, которое было на 25 млн. меньше, чем у Германии, Франция к 1914 г. имела такую же по численности кадровую армию.

В итоге, оставшись функционирующей демократией, Франция вынесла на своих плечах четыре года чудовищной мировой войны и стала континентальным гегемоном. По мнению историка Эрнста Нольте, это стало главной причиной, почему французские ультраправые из «Аксьон франсез» вплоть до 1940 г. так и остались маргиналами в отличие от их «идейных» аналогов в других странах Европы – демократия успешно расквиталась со своей «родовой» травмой капитуляции 1871 г. посредством безоговорочной победы в 1918 г.

Республика всё-таки обосралась в 1940 г. – уже в следующей мировой войне, но это было поражение Голиафа, пролежавшего 20 лет на лаврах прошлой победы. Лишь в этот трагический момент для ультраправых открылось окно возможностей, а республиканские элиты сами вручили всю полноту диктаторской власти маршалу Петену.

Впрочем, авторитарный режим Виши слишком тесно связал себя с проигравшей Осью и ушёл в небытие всего через 4 года, а Франция вернулась к парламентской республике. Её сверг военный переворот в 1958 г., после чего Франция стала президентской республикой, но это уже другая история и другой контекст.

www.group-telegram.com/hk/stahlhelm.com/3095

55.0K viewsMay 14, 2023 at 16:00

Третья республика

Постсоветскую Россию часто любят сравнивать с Веймарской республикой в Германии. Проигранная война, реваншизм, экономические неурядицы, нестабильная демократия с высоким потенциалом трансформации в авторитарную диктатуру, отсутствие «люстраций» по отношению к прежним элитам, культурный раскол общества на «консерваторов» и «прогрессистов». Можно долго рассуждать, насколько эта аналогия справедлива для российского настоящего, а насколько – для российского будущего.

Но эта чрезмерная «германоцентричность» исторических аналогий затушёвывает для нас примеры из других стран. А между тем в европейской истории была ещё одна страна – великая держава с тысячелетней историей, которая проиграла войну, лишилась территорий, но поклялась отомстить. Авторитарный режим, который проиграл войну, был свергнут и заменён на демократию с неустойчивыми правительствами и постоянными коррупционными скандалами. Значительная часть общества открыто мечтала о «сильной руке», но каждый раз с потенциальными «диктаторами» что-то не складывалось, и проклятая республика как ни в чём не бывало продолжала влачить своё «жалкое» в глазах многих существование. На лицо был и культурный раскол – часть общества отчаянно цеплялась за «традиционные ценности», тогда как другая стремилась их пересмотреть, а то и полностью разрушить.

Я говорю о Третьей французской республике. Наполеон III – автократ, во многом похожий на нынешнего правителя России – проиграл франко-прусскую войну и был свергнут «рассерженными патриотами». У тех, впрочем, тоже не получилось сдержать немецкое наступление, так что Эльзас-Лотарингию пришлось отдать Германии, а вдобавок ещё и выплатить контрибуцию. Вторая империя после долгой борьбы республиканцев и монархистов была заменена либеральной Третьей республикой с парламентской формой правления. Эта республика, как я уже отметил, характеризовалась бешеной «министерской чехардой» и запредельной коррупцией. Однако французским «правым» вечно чего-то не хватало в их планах по свержению республики и замене её на более «авторитарное» правление. И граф Шамбор, и маршал Мак-Магон, и генерал Буланже так и остались нереализованными альтернативами.

В итоге поразительным образом сотрясаемая вечными скандалами Третья республика, где редкому премьеру удавалось просидеть в своём кресле больше года, оказалась самой стабильной политической системой во всей современной французской истории после революции. Она простояла 70 лет (нынешней – Пятой – республике пока только 65). Ничего не забыв и ничего не простив, либеральная республика смогла выстроить систему внешнеполитических союзов с Россией и Великобританией – ту самую Антанту – а также стать самой милитаризованной страной Европы – при населении, которое было на 25 млн. меньше, чем у Германии, Франция к 1914 г. имела такую же по численности кадровую армию.

В итоге, оставшись функционирующей демократией, Франция вынесла на своих плечах четыре года чудовищной мировой войны и стала континентальным гегемоном. По мнению историка Эрнста Нольте, это стало главной причиной, почему французские ультраправые из «Аксьон франсез» вплоть до 1940 г. так и остались маргиналами в отличие от их «идейных» аналогов в других странах Европы – демократия успешно расквиталась со своей «родовой» травмой капитуляции 1871 г. посредством безоговорочной победы в 1918 г.

Республика всё-таки обосралась в 1940 г. – уже в следующей мировой войне, но это было поражение Голиафа, пролежавшего 20 лет на лаврах прошлой победы. Лишь в этот трагический момент для ультраправых открылось окно возможностей, а республиканские элиты сами вручили всю полноту диктаторской власти маршалу Петену.

Впрочем, авторитарный режим Виши слишком тесно связал себя с проигравшей Осью и ушёл в небытие всего через 4 года, а Франция вернулась к парламентской республике. Её сверг военный переворот в 1958 г., после чего Франция стала президентской республикой, но это уже другая история и другой контекст.

BY Стальной шлем