Звездные маяки капитана Норта

Ха. Кажется, я нашел кое-что. Что может многое объяснить в одном широко известном в узком кругу феномене.

В начале 1970-х в газете «Новое русское слово» [эмигрант Николай] Ульянов опубликовал скандальную статью «Загадка Солженицына», в которой пришел к выводу, что вместо Александра Исаевича романы пишет целый коллектив авторов по указке КГБ. Эмигранты потупили взоры. Кто-то поднял глаза к небу, кто-то пожал плечами, кто-то согласился с Ульяновым. Но когда в 1974 году Солженицын объявился на Западе собственной персоной, Николай Иванович оказался в неловком положении. Понял, что прокололся, дал слабину. Однако и глазом не моргнул, продолжил свою литературную деятельность как ни в чем не бывало.

Отсюда. Ничего не напоминает? О, еще как. Ведь Станислав Лем по мысли Филипа Дика, изложенной в письме в ФБР, точно так же был probably a composite committee rather than an individual ("вероятно, сборный комитет, а вовсе не индивид"). В качестве аргумента Филип Дик пишет: [Lem] writes in several styles and sometimes reads foreign, to him, languages and sometimes does not ["[Лем] пишет разными стилями и иногда читает на иностранных, для него, языках, а иногда нет"]. Фраза насчет языков и сама по себе звучит как плохая шутка. А вот Николай Ульянов о Солженицыне:

У Солженицына нет цельного писательского облика и языка или, как теперь любят говорить, — "почерка". Это факт. Все его произведения написаны разными языками: "Иван Денисович" — блатным лагерным жаргоном, "Матренин двор" — прозой 80-90-х годов, "Раковый корпус" очень близок к языку эпохи сборников "Знание", а "В круге первом" видим потуги на западный модернизм. Все это — низкопробные штампы. Ничего самобытного, исходящего от личности автора, не чувствуется. <...> Произведения Солженицына написаны не одним пером.

И вывод:

Литературные изделия, которыми писатель, именуемый Солженицыным, заваливает Европу и Америку, возможны лишь при "мануфактурном" способе производства. <...> Но вот явился гений, и дело пошло. Кто этот гений? По-видимому, это целое учреждение.

После чего Ульянов пишет, что это литературная шарашка при КГБ, набранная из заключенных.

Немного хронологии: статья Николая Ульянова напечатана в "Новом русском слове", русской эмигрантской газете, которая издавалась в Америке, в Нью-Йорке, — 1 августа 1971 года. Ульянов не верил в Солженицына вплоть до 1974 года, когда вынужден был поверить — 13 февраля Солженицына выгнали из СССР, посадили на самолет в ФРГ, и весь мир увидел его во плоти. О Солженицыне писали все газеты. Конечно, Дик не читал по-русски, но предположить, что кто-то где-то — в качестве забавного казуса — пересказал наделавшую шуму в эмигрантских кругах статью Ульянова на английском, — не фантастика.

Письмо Дика в ФБР — это сентябрь 1974 года.

Тут, собственно, одно из двух. Или Дик не знал ничего об истории с несуществованием Солженицына — и его письмо о Леме появилось независимо, просто так совпало, и письмо это было серьезным (или не было, но с меньшей вероятностью). Или Дик где-то прочел об этой истории — и придумал свою, по аналогии, про Лема, — и тогда это издевательское письмо с куда большей вероятностью. И цель этого письма — не Лем вовсе. Цель — убедить власть, что Дик — безвредный сумасшедший. Лучший способ обмануть Империю, если вдуматься.

Такая у меня, понимаешь, гипотеза.

www.group-telegram.com/hk/starlighthousekeeping.com/4318

2.3K viewsNov 17 at 17:43

Ха. Кажется, я нашел кое-что. Что может многое объяснить в одном широко известном в узком кругу феномене.

В начале 1970-х в газете «Новое русское слово» [эмигрант Николай] Ульянов опубликовал скандальную статью «Загадка Солженицына», в которой пришел к выводу, что вместо Александра Исаевича романы пишет целый коллектив авторов по указке КГБ. Эмигранты потупили взоры. Кто-то поднял глаза к небу, кто-то пожал плечами, кто-то согласился с Ульяновым. Но когда в 1974 году Солженицын объявился на Западе собственной персоной, Николай Иванович оказался в неловком положении. Понял, что прокололся, дал слабину. Однако и глазом не моргнул, продолжил свою литературную деятельность как ни в чем не бывало.

Отсюда. Ничего не напоминает? О, еще как. Ведь Станислав Лем по мысли Филипа Дика, изложенной в письме в ФБР, точно так же был probably a composite committee rather than an individual ("вероятно, сборный комитет, а вовсе не индивид"). В качестве аргумента Филип Дик пишет: [Lem] writes in several styles and sometimes reads foreign, to him, languages and sometimes does not ["[Лем] пишет разными стилями и иногда читает на иностранных, для него, языках, а иногда нет"]. Фраза насчет языков и сама по себе звучит как плохая шутка. А вот Николай Ульянов о Солженицыне:

У Солженицына нет цельного писательского облика и языка или, как теперь любят говорить, — "почерка". Это факт. Все его произведения написаны разными языками: "Иван Денисович" — блатным лагерным жаргоном, "Матренин двор" — прозой 80-90-х годов, "Раковый корпус" очень близок к языку эпохи сборников "Знание", а "В круге первом" видим потуги на западный модернизм. Все это — низкопробные штампы. Ничего самобытного, исходящего от личности автора, не чувствуется. <...> Произведения Солженицына написаны не одним пером.

И вывод:

Литературные изделия, которыми писатель, именуемый Солженицыным, заваливает Европу и Америку, возможны лишь при "мануфактурном" способе производства. <...> Но вот явился гений, и дело пошло. Кто этот гений? По-видимому, это целое учреждение.

После чего Ульянов пишет, что это литературная шарашка при КГБ, набранная из заключенных.

Немного хронологии: статья Николая Ульянова напечатана в "Новом русском слове", русской эмигрантской газете, которая издавалась в Америке, в Нью-Йорке, — 1 августа 1971 года. Ульянов не верил в Солженицына вплоть до 1974 года, когда вынужден был поверить — 13 февраля Солженицына выгнали из СССР, посадили на самолет в ФРГ, и весь мир увидел его во плоти. О Солженицыне писали все газеты. Конечно, Дик не читал по-русски, но предположить, что кто-то где-то — в качестве забавного казуса — пересказал наделавшую шуму в эмигрантских кругах статью Ульянова на английском, — не фантастика.

Письмо Дика в ФБР — это сентябрь 1974 года.

Тут, собственно, одно из двух. Или Дик не знал ничего об истории с несуществованием Солженицына — и его письмо о Леме появилось независимо, просто так совпало, и письмо это было серьезным (или не было, но с меньшей вероятностью). Или Дик где-то прочел об этой истории — и придумал свою, по аналогии, про Лема, — и тогда это издевательское письмо с куда большей вероятностью. И цель этого письма — не Лем вовсе. Цель — убедить власть, что Дик — безвредный сумасшедший. Лучший способ обмануть Империю, если вдуматься.

Такая у меня, понимаешь, гипотеза.

BY Звездные маяки капитана Норта