Vladimir Pastukhov

(Третья часть. Начало в предыдущих двух постах)

Если не брать в расчет «подготовительный этап», ассоциируемый с реформами Сперанского в начале XIX века, то историю русского права следует отсчитывать с «Александровских реформ» 60-70-х годов позапрошлого столетия, которые во многих сферах задали стандарт, недостижимый и сегодня, почти два века спустя. Большевистская революция при всей ее исторической неоднозначности (обычно имеют в виду модернизацию, индустриализацию и прочие достижения, которые наверняка случились бы и без большевиков, но все-таки приписываются им в качестве заслуги) в этом конкретном вопросе была вполне однозначна – большевизм был «отменой права». Но как показали, однако, последующие события – неполной.

Через полвека право стало осторожно восстанавливать себя внутри советскоЙ политической системы, и к моменту прихода к власти Горбачева можно было смело говорить о дуализме советского права, одновременно и репрессивного, и квази-либерального. У него была двойственная природа: с одной стороны, оно продолжало стоять на классовой, узко-партийной платформе (то есть было системой террора), но с другой эволюционировало в так называемое «общенародное право», то есть приобрело многие внешние признаки либеральной правовой доктрины (презумпция невиновности, состязательность, гласность и многое другое – отнюдь не изобретения «перестройки»). Эта система нуждалась в аккуратной калибровке, но вместо этого ей устроили еще одну «революцию права».

Пресловутые 90-е, если и были предательскими, то прежде всего по отношению к праву, хотя и здесь все было неоднозначно. С одной стороны, имел место очевидный прогресс правовой идеологии. Буквально за считанные годы Россия наверстала отставание правовой мысли, копившееся десятилетиями. С другой стороны, правовая практика не просто находилась в вопиющем несоответствии с этой взметнувшейся в небеса необетованные правовой идеологией, но упала ниже плинтуса, то есть даже ниже того уровня, который можно было наблюдать в позднем СССР. Пространство между выстроенной по западному образцу правовой идеологией и вполне себе трайбалистской правовой практикой оказалось быстро заполнено коррупцией, которая и стала главным бичом правовой системы в посткоммунистической России.

Итогом 90-х стал мощнейший антиправовой запрос со стороны населения. Право и правосудие оказались настолько дискредитированы, что «сковырнуть» их уже не представляло большого труда. Под предлогом борьбы с коррупцией (а потом уже со всем подряд) право было подменено администрированием, а правосудие стало отраслью государственного управления. В такой эволюции не было вообще ничего нового и удивительного, если бы она, следуя затейливой гегелевской логике, не привела на своем завершающем и, надеюсь, крайнем этапе развития в эпоху позднего путинизма к созданию наиболее уродливого формата правовой системы – административно-коррупционного, то есть соединяющего в себе все худшее от 90-х со всем худшим от 00-х.

(Окончание третьей части. Продолжение в следующем посте)

www.group-telegram.com/hk/v_pastukhov.com/1348

89.7K viewsJan 1 at 09:45

(Третья часть. Начало в предыдущих двух постах)

Если не брать в расчет «подготовительный этап», ассоциируемый с реформами Сперанского в начале XIX века, то историю русского права следует отсчитывать с «Александровских реформ» 60-70-х годов позапрошлого столетия, которые во многих сферах задали стандарт, недостижимый и сегодня, почти два века спустя. Большевистская революция при всей ее исторической неоднозначности (обычно имеют в виду модернизацию, индустриализацию и прочие достижения, которые наверняка случились бы и без большевиков, но все-таки приписываются им в качестве заслуги) в этом конкретном вопросе была вполне однозначна – большевизм был «отменой права». Но как показали, однако, последующие события – неполной.

Через полвека право стало осторожно восстанавливать себя внутри советскоЙ политической системы, и к моменту прихода к власти Горбачева можно было смело говорить о дуализме советского права, одновременно и репрессивного, и квази-либерального. У него была двойственная природа: с одной стороны, оно продолжало стоять на классовой, узко-партийной платформе (то есть было системой террора), но с другой эволюционировало в так называемое «общенародное право», то есть приобрело многие внешние признаки либеральной правовой доктрины (презумпция невиновности, состязательность, гласность и многое другое – отнюдь не изобретения «перестройки»). Эта система нуждалась в аккуратной калибровке, но вместо этого ей устроили еще одну «революцию права».

Пресловутые 90-е, если и были предательскими, то прежде всего по отношению к праву, хотя и здесь все было неоднозначно. С одной стороны, имел место очевидный прогресс правовой идеологии. Буквально за считанные годы Россия наверстала отставание правовой мысли, копившееся десятилетиями. С другой стороны, правовая практика не просто находилась в вопиющем несоответствии с этой взметнувшейся в небеса необетованные правовой идеологией, но упала ниже плинтуса, то есть даже ниже того уровня, который можно было наблюдать в позднем СССР. Пространство между выстроенной по западному образцу правовой идеологией и вполне себе трайбалистской правовой практикой оказалось быстро заполнено коррупцией, которая и стала главным бичом правовой системы в посткоммунистической России.

Итогом 90-х стал мощнейший антиправовой запрос со стороны населения. Право и правосудие оказались настолько дискредитированы, что «сковырнуть» их уже не представляло большого труда. Под предлогом борьбы с коррупцией (а потом уже со всем подряд) право было подменено администрированием, а правосудие стало отраслью государственного управления. В такой эволюции не было вообще ничего нового и удивительного, если бы она, следуя затейливой гегелевской логике, не привела на своем завершающем и, надеюсь, крайнем этапе развития в эпоху позднего путинизма к созданию наиболее уродливого формата правовой системы – административно-коррупционного, то есть соединяющего в себе все худшее от 90-х со всем худшим от 00-х.

(Окончание третьей части. Продолжение в следующем посте)

BY Vladimir Pastukhov