Направил министру по делам миграции Нидерландов Марьолайн Фабер официальное письмо в поддержку российских соискателей убежища (текст письма — в следующем посте).
Письмо это составлено в результате моей поездки в миграционный лагерь в Дронтене, где я встречался с беженцами. Рассказал министру об основных проблемах, с которыми сталкиваются россияне:
1. Рассмотрение прошений об убежище значительно превышает установленные законом сроки. Некоторые беженцы ожидают решения более двух лет, что лишает граждан возможности жить полноценной жизнью и адаптироваться в обществе.
2. Неудовлетворительный уровень личной безопасности на территории миграционных лагерей. Беженцы жалуются на регулярные межэтнические конфликты и даже драки с применением холодного оружия. Полиция и администрация лагеря зачастую игнорирует такие конфликты.
3. Длительный период ожидания и опасная обстановка расшатывают психику беженцев. Из-за эмоционального напряжения и депрессий участились случаи суицидов.
Я прошу министра Фабер направить в лагерь инспекцию для проверки изложенных фактов и принять меры к исправлению ситуации.
Кроме того, в марте я планирую организовать в Гааге круглый стол с участием беженцев, правозащитников, журналистов и официальных лиц, представляющих власти Нидерландов. Задача — привлечь внимание к тому, что происходит в миграционных лагерях, и ускорить решение проблемы.
А еще мне, похоже, пора открывать в Берлине что-то вроде депутатской приёмной…
Направил министру по делам миграции Нидерландов Марьолайн Фабер официальное письмо в поддержку российских соискателей убежища (текст письма — в следующем посте).
Письмо это составлено в результате моей поездки в миграционный лагерь в Дронтене, где я встречался с беженцами. Рассказал министру об основных проблемах, с которыми сталкиваются россияне:
1. Рассмотрение прошений об убежище значительно превышает установленные законом сроки. Некоторые беженцы ожидают решения более двух лет, что лишает граждан возможности жить полноценной жизнью и адаптироваться в обществе.
2. Неудовлетворительный уровень личной безопасности на территории миграционных лагерей. Беженцы жалуются на регулярные межэтнические конфликты и даже драки с применением холодного оружия. Полиция и администрация лагеря зачастую игнорирует такие конфликты.
3. Длительный период ожидания и опасная обстановка расшатывают психику беженцев. Из-за эмоционального напряжения и депрессий участились случаи суицидов.
Я прошу министра Фабер направить в лагерь инспекцию для проверки изложенных фактов и принять меры к исправлению ситуации.
Кроме того, в марте я планирую организовать в Гааге круглый стол с участием беженцев, правозащитников, журналистов и официальных лиц, представляющих власти Нидерландов. Задача — привлечь внимание к тому, что происходит в миграционных лагерях, и ускорить решение проблемы.
А еще мне, похоже, пора открывать в Берлине что-то вроде депутатской приёмной…
BY Илья Яшин
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. Two days after Russia invaded Ukraine, an account on the Telegram messaging platform posing as President Volodymyr Zelenskiy urged his armed forces to surrender. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government.
from hk
