Дружба подростков Марти и Бобби — парад унижений для первого и способ реализации садистских наклонностей для второго. Но однажды жертва решает дать отпор.
Фильм Ларри Кларка, затерявшийся между «Детками» и «Кен Парком», грязно выебавшими американский кинематограф 90-х. Продолжая тему проблемных подростков, «Садист» изобилует сценами секса, харчками в лицо и разбитыми носами. Но есть нюанс: в основе сюжета лежит реальная история, показанная режиссёром без прикрас.
Понимание подлинности происходящего усиливает эффект от увиденного в сотню раз. И вызывает ощущение, будто тебя медленно душат липкими от пота вонючими руками. Выкрученный на максимум реализм, присущий фильмам Кларка, не даёт зрителю вдохнуть свежего воздуха. Разве что в сцене, где Марти (Брэд Ренфро за 7 лет до смерти от передоза) отдаёт серёжку младшему брату. Тогда на секунду отвращение уступает место чистой грусти.
В фильме нет однозначной морали. Садист и насильник Бобби (Ник Стал), подавляемый отцом-диктатором, плюёт в своё отражение в зеркале. Его друзья, не стеснённые гиперопекой родителей, спускают жизнь в унитаз, не вынимая косяк изо рта. Пустые головы, пустые глаза, пустые жизни, отнять одну из которых — так увлекательно.
После просмотра хочется драить себя мочалкой в ванной четыре часа. Но я люблю такую жесть и как раз купила новый гель для душа.
Дружба подростков Марти и Бобби — парад унижений для первого и способ реализации садистских наклонностей для второго. Но однажды жертва решает дать отпор.
Фильм Ларри Кларка, затерявшийся между «Детками» и «Кен Парком», грязно выебавшими американский кинематограф 90-х. Продолжая тему проблемных подростков, «Садист» изобилует сценами секса, харчками в лицо и разбитыми носами. Но есть нюанс: в основе сюжета лежит реальная история, показанная режиссёром без прикрас.
Понимание подлинности происходящего усиливает эффект от увиденного в сотню раз. И вызывает ощущение, будто тебя медленно душат липкими от пота вонючими руками. Выкрученный на максимум реализм, присущий фильмам Кларка, не даёт зрителю вдохнуть свежего воздуха. Разве что в сцене, где Марти (Брэд Ренфро за 7 лет до смерти от передоза) отдаёт серёжку младшему брату. Тогда на секунду отвращение уступает место чистой грусти.
В фильме нет однозначной морали. Садист и насильник Бобби (Ник Стал), подавляемый отцом-диктатором, плюёт в своё отражение в зеркале. Его друзья, не стеснённые гиперопекой родителей, спускают жизнь в унитаз, не вынимая косяк изо рта. Пустые головы, пустые глаза, пустые жизни, отнять одну из которых — так увлекательно.
После просмотра хочется драить себя мочалкой в ванной четыре часа. Но я люблю такую жесть и как раз купила новый гель для душа.
"He has kind of an old-school cyber-libertarian world view where technology is there to set you free," Maréchal said. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government.
from us
