В мире Гомера было только одно определение, отличавшее человека от богов — смертный. Если прибавить то обстоятельство, что человек — это единственное существо, способное артикулировать собственную смертность, мы получим вполне рабочую дефиницию — homo moriens. Перестать умирать значит перестать быть человеком.
Прогресс, сделавший возможным беспрецедентное улучшение материальных условий жизни, приводит нас к любопытному и пугающему результату: старые фаустианские легенды обнаруживают условия сделки с дьяволом, на которые в наше время ни один рациональный участник рынка уже не пошёл бы. Зачем обращаться за услугами к врагу рода человеческого, если про устройство космоса вам расскажут бесплатно на научном подкасте, а оргии проще и дешевле организовать самостоятельно? Капитализм вступил в соперничество даже с архонтом мира сего за этот самый титул — что может предложить вам человекоубийца от века такое, чего не может обеспечить рынок?
Но дьявол ничего не делает сам — это мы размениваем душу на удовольствия, заключая тот самый договор, условия которого формулируем сами. Дьявол добавляет лишь одну маленькую, но существенную деталь — он навязывает чувство необратимости. Недаром Фаусту раз за разом добрые люди напоминают о возможности разорвать контракт и раскаяться. Сатана силён только в том, чтобы внушать уныние — дескать, слишком поздно. Но уж на это он бросает все свои силы. И вот апологеты прогресса говорят нам: «Оставьте надежду, прогрессу нельзя сопротивляться! Прогресс неизбежен! Смешно и нелепо выступать против его всемогущей длани! Не мы, так другие!» Но мы знаем, что у Фауста всегда был выбор — просто потому, что договор с дьяволом никого не связывает.
Даже последнее искушение — искушение бессмертием — придёт к нам не в виде карикатурного рогатого персонажа. Нет, это будут какие-нибудь деловитые чиновники, бизнесмены, ЭКСПЕРТЫ. Будут стоять такие же Трус, Балбес и Бывалый, как стояли возле Белого дома главы OpenAI, Softbank и Oracle, и рассказывать о том, как ИИ избавит вас от боли, страха, страданий и, в конце концов, от самой смерти. Им точно есть что терять, ведь именно смерть обесценивает все их «достижения».
Но как сильна наша тяга к галлюцинациям, как страшно признавать реальность! Инвестиции в бессмертие подозрительно напоминают логику функционирования созданных государственных денег — те имеют смысл лишь до тех пор, пока кто-то однажды не заставит платить по счетам. Вот тут-то и окажется, что нули на банковском счёте суть именно что нули — прямо как горшки с золотом, наполненные, на самом деле, чем-то иным. Поэтому капиталу так важно иметь своего двойника в виде государства, чей суверенитет подменяет золотой запас… ну вы поняли чем. И только физическое бессмертие позволит всем этим тыквам сохранять видимость карет. Бесконечное продление иллюзии не отменяет, однако, её иллюзорности.
Конечно, первыми пользователями machine-made бессмертия станут экономические элиты. Можно задаться вопросом — ну а нам-то что, мы же не из их числа? Но я боюсь, что события будут развиваться не в логике дифференциации на бессмертных господ и смертных рабов. Я боюсь, что бессмертие захотят сделать новой нормой посредством череды маленьких шагов, от каждого из которых будет очень тяжело отказаться. Умные вакцины, подобранные специально для вас. Нано-роботы, плавающие в крови, и в реальном времени отслеживающие новообразования. Всё это нам обещают уже сейчас. Мы и не заметим, как станем участниками нацпроекта РосГосВечность.
Когда жители североамериканских колоний подняли бунт против Акта о сборах, они заявили следующее: конечно, с экономической точки зрения этот новый налог обошёлся бы недорого, но так власти лишь проверяют людей на эластичность. Пойти на почти незаметную уступку сейчас означает заплатить дорогую цену потом. Сможем ли мы проявить маленький личный героизм, когда на кону будут стоять здоровье и жизнь, наши и наших близких? Не уверен. Но если мы сейчас купимся на разговоры о «неизбежности прогресса», завтра шансов у нас точно не будет.
В мире Гомера было только одно определение, отличавшее человека от богов — смертный. Если прибавить то обстоятельство, что человек — это единственное существо, способное артикулировать собственную смертность, мы получим вполне рабочую дефиницию — homo moriens. Перестать умирать значит перестать быть человеком.
Прогресс, сделавший возможным беспрецедентное улучшение материальных условий жизни, приводит нас к любопытному и пугающему результату: старые фаустианские легенды обнаруживают условия сделки с дьяволом, на которые в наше время ни один рациональный участник рынка уже не пошёл бы. Зачем обращаться за услугами к врагу рода человеческого, если про устройство космоса вам расскажут бесплатно на научном подкасте, а оргии проще и дешевле организовать самостоятельно? Капитализм вступил в соперничество даже с архонтом мира сего за этот самый титул — что может предложить вам человекоубийца от века такое, чего не может обеспечить рынок?
Но дьявол ничего не делает сам — это мы размениваем душу на удовольствия, заключая тот самый договор, условия которого формулируем сами. Дьявол добавляет лишь одну маленькую, но существенную деталь — он навязывает чувство необратимости. Недаром Фаусту раз за разом добрые люди напоминают о возможности разорвать контракт и раскаяться. Сатана силён только в том, чтобы внушать уныние — дескать, слишком поздно. Но уж на это он бросает все свои силы. И вот апологеты прогресса говорят нам: «Оставьте надежду, прогрессу нельзя сопротивляться! Прогресс неизбежен! Смешно и нелепо выступать против его всемогущей длани! Не мы, так другие!» Но мы знаем, что у Фауста всегда был выбор — просто потому, что договор с дьяволом никого не связывает.
Даже последнее искушение — искушение бессмертием — придёт к нам не в виде карикатурного рогатого персонажа. Нет, это будут какие-нибудь деловитые чиновники, бизнесмены, ЭКСПЕРТЫ. Будут стоять такие же Трус, Балбес и Бывалый, как стояли возле Белого дома главы OpenAI, Softbank и Oracle, и рассказывать о том, как ИИ избавит вас от боли, страха, страданий и, в конце концов, от самой смерти. Им точно есть что терять, ведь именно смерть обесценивает все их «достижения».
Но как сильна наша тяга к галлюцинациям, как страшно признавать реальность! Инвестиции в бессмертие подозрительно напоминают логику функционирования созданных государственных денег — те имеют смысл лишь до тех пор, пока кто-то однажды не заставит платить по счетам. Вот тут-то и окажется, что нули на банковском счёте суть именно что нули — прямо как горшки с золотом, наполненные, на самом деле, чем-то иным. Поэтому капиталу так важно иметь своего двойника в виде государства, чей суверенитет подменяет золотой запас… ну вы поняли чем. И только физическое бессмертие позволит всем этим тыквам сохранять видимость карет. Бесконечное продление иллюзии не отменяет, однако, её иллюзорности.
Конечно, первыми пользователями machine-made бессмертия станут экономические элиты. Можно задаться вопросом — ну а нам-то что, мы же не из их числа? Но я боюсь, что события будут развиваться не в логике дифференциации на бессмертных господ и смертных рабов. Я боюсь, что бессмертие захотят сделать новой нормой посредством череды маленьких шагов, от каждого из которых будет очень тяжело отказаться. Умные вакцины, подобранные специально для вас. Нано-роботы, плавающие в крови, и в реальном времени отслеживающие новообразования. Всё это нам обещают уже сейчас. Мы и не заметим, как станем участниками нацпроекта РосГосВечность.
Когда жители североамериканских колоний подняли бунт против Акта о сборах, они заявили следующее: конечно, с экономической точки зрения этот новый налог обошёлся бы недорого, но так власти лишь проверяют людей на эластичность. Пойти на почти незаметную уступку сейчас означает заплатить дорогую цену потом. Сможем ли мы проявить маленький личный героизм, когда на кону будут стоять здоровье и жизнь, наши и наших близких? Не уверен. Но если мы сейчас купимся на разговоры о «неизбежности прогресса», завтра шансов у нас точно не будет.
BY Данилинг🤓
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. For tech stocks, “the main thing is yields,” Essaye said. Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK. Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform.
from id
