1. Эти две постсоветские страны многие политики и эксперты уже не первый год ставят в пару. Грузия и Украина. «Цветные революции» (революция роз-2003 и «оранжевая революция»-2004), пронатовские и проевропейские внешнеполитические устремления, «сепаратистские» вызовы, сложности в отношениях с Россией, приверженность к жестким антисоветским нарративам и ревизионистской «политике памяти». Вот и сейчас, когда в Грузии началась новая волна протестов на фоне решения национального правительства притормозить сближение с ЕС, многие видят в событиях Тбилиси некий ремейк киевского «евромайдана». При этом, каждый Майдан имеет свои уникальные особенности, их стоит внимательно рассмотреть, иначе за лесом не заметим отдельных деревьев. 2. Итак, Грузия-2024. Ситуация радикально отличается от украинской хотя бы тем, что перед объявленной «заморозкой» евроинтеграции Тбилиси продвинулся по этой дорожке намного дальше, чем Киев 10 с лишним лет назад. У Грузии уже была в кармане Ассоциация, безвиз с Шенгеном, статус кандидата на вступление в ЕС (об этом в 2013 году Киев и мечтать не мог). Более того, в 2017 году через поправки в грузинскую Конституцию было внесено положение о европейском и евроатлантическом выборе, как обязанности государственных властей этой страны! Заметим, все эти шаги были сделаны ныне правящей партией в целом и лично батоно Ираклием Кобахидзе! Саакашвили, коллективный и персональный лишь подступался к решению этой проблемы, весь остальной путь был в 2012-2024 гг. пройден «мечтателями». 3. Повторю важную мысль, высказанную коллегами Николаем Силаевым и Арчилом Сихарулидзе. Не Грузия выбрала Россию и сменила геополитический вектор, ЕС (и НАТО тоже) своим идеологическим пуризмом и стремлением к политической тотальности сделал Тбилиси еретиком среди «отличников «Восточного партнерства». В чем-то схожий трюк попытались сделать и в 2013 году в отношении команды Виктора Януковича, также немало поработавшего на ниве евроинтеграции, но решившего побыть и немного прагматиком, побалансировать между стульями. Западу, как оказалась вполне хватает Польши и Венгрии, как евро-диссидентов. Теперь у «мечтателей» есть развилка: отправиться на мою малую родину в почетное изгнание или попытаться сохранить власть. Чтобы потом, не исключено, с позиции ограниченной силы уже заслужить право на кавказскую Венгро-Польшу. 4. На Украине в 2013-2014 гг. было мощное общественное мнение в пользу России, кооперации с ней. Но в условиях пост-майданной поляризации оно конвертировалось в «Русскую весну» и в ирреденту. Но в Грузии ничего подобного нет. Бизнес с русскими, туризм, сувениры и вино- это всегда, пожалуйста. Но такое социокультурное русофильство не переходит в политическую плоскость, проруссские силы откровенно маргинальны (что полбеды, они еще нередко консервативно-реакционны). 5. И в украинском, и в грузинском случаях евроинтеграция зачастую (особенно в молодежной среде) понимается, как «примыкание» без затей (bandwagoning). И если имеется дефицит с восприятием реальных целей, то одновременно наблюдается профицит религиозного отношения к ЕС, «единая Европа» превращается в некий карго-культ. Но в Грузии-2024 все это осложняется абхазско-югосетинской травмой, на Украине-2013 крымско-донбасской травмы еще не было. Но правда и то, что грузины к своей травме привыкли, рационализировали ее, сильно ушли от первичной сакральности данной темы. 6. В сущности проблема (она же дилемма) у Грузии сегодня (и завтра) одна. Как найти вместо евро-примыкания нечто более привлекательное для масс. Любая пророссийская идея здесь и сейчас столкнется с абхазской реальностью, о нее же и разобьется. Подавить протесты при наличии воли властей и усталости общества от митингов и просто уличного шума - решаемый вопрос. Но это все тактика. А вот как быть со стратегией? Европейская идея, которая будет отождествлена с унижением грузинского достоинства, может потерять в весе, кто-то уедет, кто-то успокоится, кто-то войдет во власть. Но долгого идейно- политического безрыбья не выдержит и самая крутая репрессивная система.
1. Эти две постсоветские страны многие политики и эксперты уже не первый год ставят в пару. Грузия и Украина. «Цветные революции» (революция роз-2003 и «оранжевая революция»-2004), пронатовские и проевропейские внешнеполитические устремления, «сепаратистские» вызовы, сложности в отношениях с Россией, приверженность к жестким антисоветским нарративам и ревизионистской «политике памяти». Вот и сейчас, когда в Грузии началась новая волна протестов на фоне решения национального правительства притормозить сближение с ЕС, многие видят в событиях Тбилиси некий ремейк киевского «евромайдана». При этом, каждый Майдан имеет свои уникальные особенности, их стоит внимательно рассмотреть, иначе за лесом не заметим отдельных деревьев. 2. Итак, Грузия-2024. Ситуация радикально отличается от украинской хотя бы тем, что перед объявленной «заморозкой» евроинтеграции Тбилиси продвинулся по этой дорожке намного дальше, чем Киев 10 с лишним лет назад. У Грузии уже была в кармане Ассоциация, безвиз с Шенгеном, статус кандидата на вступление в ЕС (об этом в 2013 году Киев и мечтать не мог). Более того, в 2017 году через поправки в грузинскую Конституцию было внесено положение о европейском и евроатлантическом выборе, как обязанности государственных властей этой страны! Заметим, все эти шаги были сделаны ныне правящей партией в целом и лично батоно Ираклием Кобахидзе! Саакашвили, коллективный и персональный лишь подступался к решению этой проблемы, весь остальной путь был в 2012-2024 гг. пройден «мечтателями». 3. Повторю важную мысль, высказанную коллегами Николаем Силаевым и Арчилом Сихарулидзе. Не Грузия выбрала Россию и сменила геополитический вектор, ЕС (и НАТО тоже) своим идеологическим пуризмом и стремлением к политической тотальности сделал Тбилиси еретиком среди «отличников «Восточного партнерства». В чем-то схожий трюк попытались сделать и в 2013 году в отношении команды Виктора Януковича, также немало поработавшего на ниве евроинтеграции, но решившего побыть и немного прагматиком, побалансировать между стульями. Западу, как оказалась вполне хватает Польши и Венгрии, как евро-диссидентов. Теперь у «мечтателей» есть развилка: отправиться на мою малую родину в почетное изгнание или попытаться сохранить власть. Чтобы потом, не исключено, с позиции ограниченной силы уже заслужить право на кавказскую Венгро-Польшу. 4. На Украине в 2013-2014 гг. было мощное общественное мнение в пользу России, кооперации с ней. Но в условиях пост-майданной поляризации оно конвертировалось в «Русскую весну» и в ирреденту. Но в Грузии ничего подобного нет. Бизнес с русскими, туризм, сувениры и вино- это всегда, пожалуйста. Но такое социокультурное русофильство не переходит в политическую плоскость, проруссские силы откровенно маргинальны (что полбеды, они еще нередко консервативно-реакционны). 5. И в украинском, и в грузинском случаях евроинтеграция зачастую (особенно в молодежной среде) понимается, как «примыкание» без затей (bandwagoning). И если имеется дефицит с восприятием реальных целей, то одновременно наблюдается профицит религиозного отношения к ЕС, «единая Европа» превращается в некий карго-культ. Но в Грузии-2024 все это осложняется абхазско-югосетинской травмой, на Украине-2013 крымско-донбасской травмы еще не было. Но правда и то, что грузины к своей травме привыкли, рационализировали ее, сильно ушли от первичной сакральности данной темы. 6. В сущности проблема (она же дилемма) у Грузии сегодня (и завтра) одна. Как найти вместо евро-примыкания нечто более привлекательное для масс. Любая пророссийская идея здесь и сейчас столкнется с абхазской реальностью, о нее же и разобьется. Подавить протесты при наличии воли властей и усталости общества от митингов и просто уличного шума - решаемый вопрос. Но это все тактика. А вот как быть со стратегией? Европейская идея, которая будет отождествлена с унижением грузинского достоинства, может потерять в весе, кто-то уедет, кто-то успокоится, кто-то войдет во власть. Но долгого идейно- политического безрыбья не выдержит и самая крутая репрессивная система.
BY Донской Казак
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. In addition, Telegram now supports the use of third-party streaming tools like OBS Studio and XSplit to broadcast live video, allowing users to add overlays and multi-screen layouts for a more professional look. "The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into." Friday’s performance was part of a larger shift. For the week, the Dow, S&P 500 and Nasdaq fell 2%, 2.9%, and 3.5%, respectively.
from id
