Наконец авторы статьи упоминают и про «генетические барьеры», дифференцирующие популяции:
«Более сложный и важный пример использования биобанков и геногеографии для фармакогеномики – выявление генетических барьеров. Хотя в человечестве нет ни одного “забора”, непроходимого для генов, но в нем нет и гомогенности, и географически плавная клинальная изменчивость зачастую нарушается внезапными перепадами частот, указывающими на барьеры для потока генов, на их “бег с препятствиями”. Барьеры эти могут быть связаны и с географией, и с культурными особенностями (касты в Индии, родовая структура у народов Евразийской степи, конфессиональные особенности брачной структуры), и с дальними миграциями. Выявление барьеров позволяет сегментировать генофонд крупного региона на субгенофонды, которые внутри себя относительно гомогенны, а между собой – резко различаются. Легко представить, сколь важно такое районирование для фармакогеномики: население разных сегментов различается по большинству генов, включая гены метаболизма лекарств, а население в пределах сегмента будет сходным [32, 33]. Поэтому, имея карту районирования генофонда, достаточно изучить гены метаболизма лекарств в одной–двух популяциях каждого сегмента, чтобы обоснованно прогнозировать частоты этих аллелей практически в любой популяции. И, при отсутствии для индивида дорогостоящего секвенирования его собственного генома, можно опираться на данные о том сегменте, из народонаселения которого он происходит».
А вот этот принцип разве не говорит о принципиальной возможности создания локально нацеленного биологического оружия? Да это же прямая явка с повинной для тех, кто настолько не интересуется темой, что даже не знает, что медицинские препараты для прививания от болезней являются локально специфичными, и то, что можно и нужно колоть индусу – крайне не рекомендуется для жителя Праги или Буэнос-Айреса. И уж этот-то факт знает даже не специалист по «фармакогеномике»!
Наконец авторы статьи упоминают и про «генетические барьеры», дифференцирующие популяции:
«Более сложный и важный пример использования биобанков и геногеографии для фармакогеномики – выявление генетических барьеров. Хотя в человечестве нет ни одного “забора”, непроходимого для генов, но в нем нет и гомогенности, и географически плавная клинальная изменчивость зачастую нарушается внезапными перепадами частот, указывающими на барьеры для потока генов, на их “бег с препятствиями”. Барьеры эти могут быть связаны и с географией, и с культурными особенностями (касты в Индии, родовая структура у народов Евразийской степи, конфессиональные особенности брачной структуры), и с дальними миграциями. Выявление барьеров позволяет сегментировать генофонд крупного региона на субгенофонды, которые внутри себя относительно гомогенны, а между собой – резко различаются. Легко представить, сколь важно такое районирование для фармакогеномики: население разных сегментов различается по большинству генов, включая гены метаболизма лекарств, а население в пределах сегмента будет сходным [32, 33]. Поэтому, имея карту районирования генофонда, достаточно изучить гены метаболизма лекарств в одной–двух популяциях каждого сегмента, чтобы обоснованно прогнозировать частоты этих аллелей практически в любой популяции. И, при отсутствии для индивида дорогостоящего секвенирования его собственного генома, можно опираться на данные о том сегменте, из народонаселения которого он происходит».
А вот этот принцип разве не говорит о принципиальной возможности создания локально нацеленного биологического оружия? Да это же прямая явка с повинной для тех, кто настолько не интересуется темой, что даже не знает, что медицинские препараты для прививания от болезней являются локально специфичными, и то, что можно и нужно колоть индусу – крайне не рекомендуется для жителя Праги или Буэнос-Айреса. И уж этот-то факт знает даже не специалист по «фармакогеномике»!
"Someone posing as a Ukrainian citizen just joins the chat and starts spreading misinformation, or gathers data, like the location of shelters," Tsekhanovska said, noting how false messages have urged Ukrainians to turn off their phones at a specific time of night, citing cybersafety. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. The original Telegram channel has expanded into a web of accounts for different locations, including specific pages made for individual Russian cities. There's also an English-language website, which states it is owned by the people who run the Telegram channels. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications.
from id
