Пушкин как новый Ленин, или как госкультура использует национальные языки
В рамках Года литературы к 225-летию Александра Пушкина был создан сайт «Страна поэта» с переводами его стихотворений и повестей на 92 языка народов России. Кстати, любопытно, что к числу «языков народов России» авторы сайта отнесли беларуский, латышский и даже чешский. Есть среди них и украинский — на нем опубликовано лишь одно стихотворение Пушкина, выбор которого выглядит издевкой — это острополитическое, откровенно имперское «Клеветникам России».
Как часто бывает в сфере бюджетной культуры, качество реализации проекта оставляет желать лучшего — так, перевод «Барышни-крестьянки» на идиш пестрит опечатками, вместо специальных конечных форм букв в конце слов использованы обычные, а переносы строк разрывают слова пополам без дефиса.
Но всё это не главное, здесь интересен сам посыл — показать разнообразие России через одного автора. Языки здесь выступают не частью своих этнических культур, а лишь инструментом, чтобы донести до «инородцев» наследие единственной «стоящей» в глазах государства культуры — русской. Напрашиваются параллели с тем, как царские миссионеры изучали язык саха только для того, чтобы перевести на него Библию, а большевики создавали новые алфавиты, чтобы печатать ими труды Ленина.
Если Россия позиционирует себя «страной одного русского поэта», нерусским в ее составе делать нечего — у нас и свои поэты есть. Кстати, недавно мы рассказывали, что национальная библиотека Мордовии носит имя Пушкина, а не одного из многочисленных и талантливых эрзянских или мокшанских писателей. Очевидно, Москва решила масштабировать этот тренд.
Пушкин как новый Ленин, или как госкультура использует национальные языки
В рамках Года литературы к 225-летию Александра Пушкина был создан сайт «Страна поэта» с переводами его стихотворений и повестей на 92 языка народов России. Кстати, любопытно, что к числу «языков народов России» авторы сайта отнесли беларуский, латышский и даже чешский. Есть среди них и украинский — на нем опубликовано лишь одно стихотворение Пушкина, выбор которого выглядит издевкой — это острополитическое, откровенно имперское «Клеветникам России».
Как часто бывает в сфере бюджетной культуры, качество реализации проекта оставляет желать лучшего — так, перевод «Барышни-крестьянки» на идиш пестрит опечатками, вместо специальных конечных форм букв в конце слов использованы обычные, а переносы строк разрывают слова пополам без дефиса.
Но всё это не главное, здесь интересен сам посыл — показать разнообразие России через одного автора. Языки здесь выступают не частью своих этнических культур, а лишь инструментом, чтобы донести до «инородцев» наследие единственной «стоящей» в глазах государства культуры — русской. Напрашиваются параллели с тем, как царские миссионеры изучали язык саха только для того, чтобы перевести на него Библию, а большевики создавали новые алфавиты, чтобы печатать ими труды Ленина.
Если Россия позиционирует себя «страной одного русского поэта», нерусским в ее составе делать нечего — у нас и свои поэты есть. Кстати, недавно мы рассказывали, что национальная библиотека Мордовии носит имя Пушкина, а не одного из многочисленных и талантливых эрзянских или мокшанских писателей. Очевидно, Москва решила масштабировать этот тренд.
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee. "For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital. "There are several million Russians who can lift their head up from propaganda and try to look for other sources, and I'd say that most look for it on Telegram," he said. One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals.
from id
