Сокращение российского продовольственного экспорта в 2025 году ускорится, прогнозируют аналитики Сбера. Если в 2024 году экспортные поставки снизились на 5,3%, до $40,7 млрд, то в 2025 году объем экспорта может упаcть еще на 9%, до $37,2 млрд.
Самое большое сокращение ожидается на зерновом рынке. Поставки здесь могут упасть на 21%, до $11,2 млрд. Отгрузки масличных сократятся на 13%, до $8,7 млрд.
Экспорт рыбы и морепродуктов, наоборот, может вырасти с $5,1 до $5,5 млрд. Внешние поставки кормов тоже могут увеличиться на 16%, до $2,1 млрд. Рынок мяса ожидает незначительное увеличение экспортных показателей до $1,6 млрд.
Избежать негативного сценария по экспорту продукции растениеводства вряд ли получится. Уже вполне отчетливо ощущаемое снижение урожая в 2025 году помешает восстановлению отрасли после прошлогоднего падения. Снижение объемов также нивелирует рост экспортных цен на сельхозпродукцию, что помешает экспортерам получить выгоду от благоприятной мировой конъюнктуры.
Хороший повод, чтобы еще раз подумать над изменением структуры российского аграрного экспорта. Добившись больших успехов в поставках сырья, России пора переходить на более маржинальный экспорт продукции глубокой переработки и готовой продукции в сегменте b2c. Хороший потенциал роста экспорта есть в маслах, кормовых основах (сое, кукурузе, шротах) и животных протеинах (свинине и бройлерах).
Сокращение российского продовольственного экспорта в 2025 году ускорится, прогнозируют аналитики Сбера. Если в 2024 году экспортные поставки снизились на 5,3%, до $40,7 млрд, то в 2025 году объем экспорта может упаcть еще на 9%, до $37,2 млрд.
Самое большое сокращение ожидается на зерновом рынке. Поставки здесь могут упасть на 21%, до $11,2 млрд. Отгрузки масличных сократятся на 13%, до $8,7 млрд.
Экспорт рыбы и морепродуктов, наоборот, может вырасти с $5,1 до $5,5 млрд. Внешние поставки кормов тоже могут увеличиться на 16%, до $2,1 млрд. Рынок мяса ожидает незначительное увеличение экспортных показателей до $1,6 млрд.
Избежать негативного сценария по экспорту продукции растениеводства вряд ли получится. Уже вполне отчетливо ощущаемое снижение урожая в 2025 году помешает восстановлению отрасли после прошлогоднего падения. Снижение объемов также нивелирует рост экспортных цен на сельхозпродукцию, что помешает экспортерам получить выгоду от благоприятной мировой конъюнктуры.
Хороший повод, чтобы еще раз подумать над изменением структуры российского аграрного экспорта. Добившись больших успехов в поставках сырья, России пора переходить на более маржинальный экспорт продукции глубокой переработки и готовой продукции в сегменте b2c. Хороший потенциал роста экспорта есть в маслах, кормовых основах (сое, кукурузе, шротах) и животных протеинах (свинине и бройлерах).
Soloviev also promoted the channel in a post he shared on his own Telegram, which has 580,000 followers. The post recommended his viewers subscribe to "War on Fakes" in a time of fake news. On Feb. 27, however, he admitted from his Russian-language account that "Telegram channels are increasingly becoming a source of unverified information related to Ukrainian events." That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching.
from id
