Читаю тут одну умную книжку и один из советов ней – быть уязвимыми перед публикой. То есть рассказывать о неудачах. Смысл в том, что все мы рассказываем только про то, как у нас получилось защитить от тяжкого обвинения, выиграть или отбить миллиарды, освободить из под стражи или защитить от субсидиарки. Но мне кажется, куда более ценным (и честным) будет рассказать о своих неудачах. И ценность будет заключаться, если рассказать о неудаче подробно в деталях, чтобы другие не допускали этих же ошибок. Думая о своих неудачах, в голове всегда всплывает одно дело, которое, видимо, до конца моих дней будет мне напоминанием… На заре своей карьеры я брал в работу все подряд, чтобы набраться опыта (да и выбора особого не было). Тогда я защищал двух молодых людей, которых обвиняли в разбое. Следствие утверждало, что они в 5 утра в парке силой забрали у представителя Средней Азии 38 рублей. Естественно, что сначала это была незначительная история, но затем там появился нож, группа лиц, предварительный сговор и – вуаля! Для начала надо сказать, что я никак не попытался опровергнуть версию с ножом. Конечно, мы говорили о том, что там не было никакого ножа, но по факту я не пытался это как-то доказать или опровергнуть версию следствия. Но что я тогда НЕ сделал из еще более важного, так это не изучил личность потерпевшего, чем он занимается и вообще, как оказался в парке в 5 утра. Уже потом, спустя долгое время, когда этого же потерпевшего задержали (и осудили), я случайно узнал от знакомого следователя, что «отрабатывал сценарии» с операми, которым, ясное дело, нужны «палки». Взамен он получал от оперов «благословение» на разные грязные делишки. Вот это надо было знать сразу. А я в ту сторону вообще не «копал».
Да, сейчас от коллег могут полететь копья, мол, это ничего бы не решило. Сейчас, возможно, и не решило бы. Но тогда такое знание и фактура о такой «деятельности» оперов могли бы стать предметом для торга, чтобы смягчить наказание (даже несмотря на то, что судил моих подзащитных малоизвестный тогда, но известный сейчас - судья Криворучко). В итоге обоим моим подзащитным дали по 5 лет. И я помню, что очень долго отходил от этого приговора, потому что так ничего и не смог сделать с тем «предметом похожим на нож», который потерпевший «увидел в последний момент» и с той «реальной угрозой жизни, которую он ощутил» из-за 38 рублей.
К чему это я рассказываю? Конечно, успехи людей мотивируют. Но по мне, неудачи - более релевантный опыт, а что может быть ценнее в работе?
Читаю тут одну умную книжку и один из советов ней – быть уязвимыми перед публикой. То есть рассказывать о неудачах. Смысл в том, что все мы рассказываем только про то, как у нас получилось защитить от тяжкого обвинения, выиграть или отбить миллиарды, освободить из под стражи или защитить от субсидиарки. Но мне кажется, куда более ценным (и честным) будет рассказать о своих неудачах. И ценность будет заключаться, если рассказать о неудаче подробно в деталях, чтобы другие не допускали этих же ошибок. Думая о своих неудачах, в голове всегда всплывает одно дело, которое, видимо, до конца моих дней будет мне напоминанием… На заре своей карьеры я брал в работу все подряд, чтобы набраться опыта (да и выбора особого не было). Тогда я защищал двух молодых людей, которых обвиняли в разбое. Следствие утверждало, что они в 5 утра в парке силой забрали у представителя Средней Азии 38 рублей. Естественно, что сначала это была незначительная история, но затем там появился нож, группа лиц, предварительный сговор и – вуаля! Для начала надо сказать, что я никак не попытался опровергнуть версию с ножом. Конечно, мы говорили о том, что там не было никакого ножа, но по факту я не пытался это как-то доказать или опровергнуть версию следствия. Но что я тогда НЕ сделал из еще более важного, так это не изучил личность потерпевшего, чем он занимается и вообще, как оказался в парке в 5 утра. Уже потом, спустя долгое время, когда этого же потерпевшего задержали (и осудили), я случайно узнал от знакомого следователя, что «отрабатывал сценарии» с операми, которым, ясное дело, нужны «палки». Взамен он получал от оперов «благословение» на разные грязные делишки. Вот это надо было знать сразу. А я в ту сторону вообще не «копал».
Да, сейчас от коллег могут полететь копья, мол, это ничего бы не решило. Сейчас, возможно, и не решило бы. Но тогда такое знание и фактура о такой «деятельности» оперов могли бы стать предметом для торга, чтобы смягчить наказание (даже несмотря на то, что судил моих подзащитных малоизвестный тогда, но известный сейчас - судья Криворучко). В итоге обоим моим подзащитным дали по 5 лет. И я помню, что очень долго отходил от этого приговора, потому что так ничего и не смог сделать с тем «предметом похожим на нож», который потерпевший «увидел в последний момент» и с той «реальной угрозой жизни, которую он ощутил» из-за 38 рублей.
К чему это я рассказываю? Конечно, успехи людей мотивируют. Но по мне, неудачи - более релевантный опыт, а что может быть ценнее в работе?
BY KALOY.RU
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"The inflation fire was already hot and now with war-driven inflation added to the mix, it will grow even hotter, setting off a scramble by the world’s central banks to pull back their stimulus earlier than expected," Chris Rupkey, chief economist at FWDBONDS, wrote in an email. "A spike in inflation rates has preceded economic recessions historically and this time prices have soared to levels that once again pose a threat to growth." "He has to start being more proactive and to find a real solution to this situation, not stay in standby without interfering. It's a very irresponsible position from the owner of Telegram," she said. "There are a lot of things that Telegram could have been doing this whole time. And they know exactly what they are and they've chosen not to do them. That's why I don't trust them," she said. Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements. But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford.
from id
