чувствую, как развитие лобных долей подходит к своему завершению. меньше хочется встревать в романы сомнительного характера, больше — тратить кучу тыщ на новый матрас, стабильно пить магний и ложиться раньше двух.
возраст странный. одна часть друзей активно гнездуется, вторая в кутежном угаре переваливается из одного бара в другой, третья лежит дома в экзистенциальном кризисе — а ты пока не понимаешь, какой из этих жизненных стратегий тебе придерживаться и кем быть, когда вырастешь.
мне кажется, двадцатые годы — это время поиска того отважного и смешного ребенка, которого в тебе убила взрослая жизнь. у моего папы есть любимая история, как в детском саду я зарядила в мальчика кремлевской башенкой (кажется, это была Спасская) — только лишь за то, что он имел наглость назвал меня дурой. пол лба у пацана было снесено, слезы, сопли, слюни, кухадтанья воспитательниц и скандал на весь детский сад — и только папа мне тихо респектовал за то, что я за себя постояла. (правда, почему-то машинку, которую он купил мне, заставил подарить мальчику, еще и извиняться 😒)
увы, гендерная социализация никого не щадит, и навык драться я растеряла. во взрослой жизни драться приходиться по-другому: отстаивать границы, отсекать недостойных людей, не бояться показаться неудобной, забивать на чужие ожидания. не прогибаться под чужие интересы и твердо отстаивать свои. не терпеть несправедливость. не давать себя в обиду даже тем, кто сильнее и больше тебя.
быть большой и сильной собакой, потому что маленьким пугливым котенком я быть устала.
поэтому даю такое пожелание себе на этот год: никогда ничего не бояться, кайфовать, ЖО — жизнь одна.
чувствую, как развитие лобных долей подходит к своему завершению. меньше хочется встревать в романы сомнительного характера, больше — тратить кучу тыщ на новый матрас, стабильно пить магний и ложиться раньше двух.
возраст странный. одна часть друзей активно гнездуется, вторая в кутежном угаре переваливается из одного бара в другой, третья лежит дома в экзистенциальном кризисе — а ты пока не понимаешь, какой из этих жизненных стратегий тебе придерживаться и кем быть, когда вырастешь.
мне кажется, двадцатые годы — это время поиска того отважного и смешного ребенка, которого в тебе убила взрослая жизнь. у моего папы есть любимая история, как в детском саду я зарядила в мальчика кремлевской башенкой (кажется, это была Спасская) — только лишь за то, что он имел наглость назвал меня дурой. пол лба у пацана было снесено, слезы, сопли, слюни, кухадтанья воспитательниц и скандал на весь детский сад — и только папа мне тихо респектовал за то, что я за себя постояла. (правда, почему-то машинку, которую он купил мне, заставил подарить мальчику, еще и извиняться 😒)
увы, гендерная социализация никого не щадит, и навык драться я растеряла. во взрослой жизни драться приходиться по-другому: отстаивать границы, отсекать недостойных людей, не бояться показаться неудобной, забивать на чужие ожидания. не прогибаться под чужие интересы и твердо отстаивать свои. не терпеть несправедливость. не давать себя в обиду даже тем, кто сильнее и больше тебя.
быть большой и сильной собакой, потому что маленьким пугливым котенком я быть устала.
поэтому даю такое пожелание себе на этот год: никогда ничего не бояться, кайфовать, ЖО — жизнь одна.
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. The last couple days have exemplified that uncertainty. On Thursday, news emerged that talks in Turkey between the Russia and Ukraine yielded no positive result. But on Friday, Reuters reported that Russian President Vladimir Putin said there had been some “positive shifts” in talks between the two sides. What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site. The account, "War on Fakes," was created on February 24, the same day Russian President Vladimir Putin announced a "special military operation" and troops began invading Ukraine. The page is rife with disinformation, according to The Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, which studies digital extremism and published a report examining the channel.
from id
