Война всегда была точкой притяжения для лучших людей творческих занятий (см. Эрнест Хемингуэй). Именно в зоне боевых действий получаешь опыт такой остроты, который необходим для создания по-настоящему ценных художественных произведений.
Ведь, каким бы талантливым ни был автор, не побывав на войне, он никогда не сможет написать про неё ТАК, как человек, который видел всё своими глазами.
При этом искусство, созданное на войне, часто может казаться слишком простым, ему обычно не хватает профессионализма, качественного оформления, лоска. Зато в нём есть настоящая «новая искренность», а иногда – и настоящие откровения.
Вот, например, AlStiff – морской пехотинец родом из Краматорска (!) – в своей песне «Мы вернёмся домой» в двух четверостишиях легко и непринужденно описывает причины начала войны и на основе собственного опыта проводит параллель между 2014-м и 2022-м:
Я помню первый обстрел: прилёт крылатых ракет. И вправду говорят: в окопах атеистов нет. Чувство дежавю пришло ко мне в который раз: Мне 20, старый город, Краматорск, Донбасс, Тогда, гуляя вечерами, слышал эти звуки, Разрывы на окраине: «с Карачуна бьют, суки!». Тогда и началась война против мирных людей, За то, что были за Россию и своих детей.
Война всегда была точкой притяжения для лучших людей творческих занятий (см. Эрнест Хемингуэй). Именно в зоне боевых действий получаешь опыт такой остроты, который необходим для создания по-настоящему ценных художественных произведений.
Ведь, каким бы талантливым ни был автор, не побывав на войне, он никогда не сможет написать про неё ТАК, как человек, который видел всё своими глазами.
При этом искусство, созданное на войне, часто может казаться слишком простым, ему обычно не хватает профессионализма, качественного оформления, лоска. Зато в нём есть настоящая «новая искренность», а иногда – и настоящие откровения.
Вот, например, AlStiff – морской пехотинец родом из Краматорска (!) – в своей песне «Мы вернёмся домой» в двух четверостишиях легко и непринужденно описывает причины начала войны и на основе собственного опыта проводит параллель между 2014-м и 2022-м:
Я помню первый обстрел: прилёт крылатых ракет. И вправду говорят: в окопах атеистов нет. Чувство дежавю пришло ко мне в который раз: Мне 20, старый город, Краматорск, Донбасс, Тогда, гуляя вечерами, слышал эти звуки, Разрывы на окраине: «с Карачуна бьют, суки!». Тогда и началась война против мирных людей, За то, что были за Россию и своих детей.
Markets continued to grapple with the economic and corporate earnings implications relating to the Russia-Ukraine conflict. “We have a ton of uncertainty right now,” said Stephanie Link, chief investment strategist and portfolio manager at Hightower Advisors. “We’re dealing with a war, we’re dealing with inflation. We don’t know what it means to earnings.” "There is a significant risk of insider threat or hacking of Telegram systems that could expose all of these chats to the Russian government," said Eva Galperin with the Electronic Frontier Foundation, which has called for Telegram to improve its privacy practices. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. Unlike Silicon Valley giants such as Facebook and Twitter, which run very public anti-disinformation programs, Brooking said: "Telegram is famously lax or absent in its content moderation policy."
from id
