Память святой празднуется 14 марта, в день, когда приговор был приведен в исполнение на Бутовском полигоне.
Преподобномученица Дария родилась в 1870 году в селе Богослово Рязанской губернии в семье крестьянина Петра Зайцева. Когда Дарье исполнилось девятнадцать лет, она поступила послушницей в Борисоглебский Аносин монастырь Звенигородского уезда Московской губернии.
Еще со времен основательницы, игумении Евгении (Мещерской), в Аносинской обители значительное внимание уделялось образованию сестер. Дарья была обучена в монастыре чтению, письму и рисованию. Помимо общих послушаний она занималась живописью в иконописной мастерской и была помощницей при рухольной (вещевой склад). По свидетельству послужных списков была «качеств добрых».
Ни в монастырских ведомостях, известных лишь за дореволюционный период, ни в последующих документах не находим сведений о монашеском постриге Дарии. Многие годы терпеливо и безропотно трудясь на монастырских послушаниях, послушница Дария вела жизнь смиренную, ничем внешне не выделяясь из среды единонравных сестер. Она не домогалась высших должностей и званий, памятуя о том, что не место и не одежда красят человека. Все внимание усердная послушница старалась уделять внутреннему устроению, чтобы явиться – не перед пристрастным и близоруким взором человеческим, но лишь пред очами Отца Небесного – истинным, внутренним монахом, неоскверненно нося свои пустыннические ризы, «в неистлении кроткого и молчаливого духа».
В 1928 году на праздник Святой Троицы из Павловской слободы в монастырь приехали представители власти, арестовали матушку, двух священников и еще четырех сестер. Арестованных повезли в Москву, а остальным приказали через три дня освободить монастырь. Сестры разошлись кто куда, но еще до этого, не дожидаясь их ухода, кельи монахинь заняли местные жители, так что последние дни они ночевали в трапезной на полу.
После закрытия монастыря послушница Дария поселилась в селе Холмы Истринского района, где прислуживала в Знаменской церкви. По воспоминаниям местных жителей, вместе с Дарией прибыли еще две монахини, но вскоре они куда-то ушли, а Дарья прижилась при храме. Жила она в церковной сторожке. В 1934 году ее избрали церковной старостой. Одна из местных жительниц вспоминает, что в те годы ее, восьмилетнюю девочку, мама водила к матушке Дарье, чтобы та помолилась и помазала святым маслом больные ножки девочки, ребенок от этого получал облегчение в своей болезни. Во время гонения на Русскую Православную Церковь – в 1937 году в Истринский отдел НКВД поступил донос, что в селе Холмы проживает насельница одного из закрытых монастырей, которая продает на железнодорожной станции лампадное масло и Богоявленскую воду; доносивший требовал обратить внимание сотрудников НКВД на такое, как он выразился, безобразие.
В феврале 1938 года были допрошены дежурные свидетели, которые показали, что послушница Дарья ведет среди населения разговоры о том, что нужно больше молиться Богу, что Господь покарает большевиков за то, что они разрушают веру.
3 марта 1938 года послушница Дарья была арестована. На допросе обвиняемая показала, что советской властью она недовольна единственно из-за того, что закрываются храмы и устраиваются гонения на православных, сажают в тюрьмы священников, диаконов, монахинь. На этот случай она уже приготовила себе вещи и ожидала, когда ее арестуют.
8 марта 1938 года тройка НКВД приговорила послушницу к расстрелу.
Послушница Дарья Зайцева была расстреляна 14 марта 1938 года и погребена в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.
Память святой празднуется 14 марта, в день, когда приговор был приведен в исполнение на Бутовском полигоне.
Преподобномученица Дария родилась в 1870 году в селе Богослово Рязанской губернии в семье крестьянина Петра Зайцева. Когда Дарье исполнилось девятнадцать лет, она поступила послушницей в Борисоглебский Аносин монастырь Звенигородского уезда Московской губернии.
Еще со времен основательницы, игумении Евгении (Мещерской), в Аносинской обители значительное внимание уделялось образованию сестер. Дарья была обучена в монастыре чтению, письму и рисованию. Помимо общих послушаний она занималась живописью в иконописной мастерской и была помощницей при рухольной (вещевой склад). По свидетельству послужных списков была «качеств добрых».
Ни в монастырских ведомостях, известных лишь за дореволюционный период, ни в последующих документах не находим сведений о монашеском постриге Дарии. Многие годы терпеливо и безропотно трудясь на монастырских послушаниях, послушница Дария вела жизнь смиренную, ничем внешне не выделяясь из среды единонравных сестер. Она не домогалась высших должностей и званий, памятуя о том, что не место и не одежда красят человека. Все внимание усердная послушница старалась уделять внутреннему устроению, чтобы явиться – не перед пристрастным и близоруким взором человеческим, но лишь пред очами Отца Небесного – истинным, внутренним монахом, неоскверненно нося свои пустыннические ризы, «в неистлении кроткого и молчаливого духа».
В 1928 году на праздник Святой Троицы из Павловской слободы в монастырь приехали представители власти, арестовали матушку, двух священников и еще четырех сестер. Арестованных повезли в Москву, а остальным приказали через три дня освободить монастырь. Сестры разошлись кто куда, но еще до этого, не дожидаясь их ухода, кельи монахинь заняли местные жители, так что последние дни они ночевали в трапезной на полу.
После закрытия монастыря послушница Дария поселилась в селе Холмы Истринского района, где прислуживала в Знаменской церкви. По воспоминаниям местных жителей, вместе с Дарией прибыли еще две монахини, но вскоре они куда-то ушли, а Дарья прижилась при храме. Жила она в церковной сторожке. В 1934 году ее избрали церковной старостой. Одна из местных жительниц вспоминает, что в те годы ее, восьмилетнюю девочку, мама водила к матушке Дарье, чтобы та помолилась и помазала святым маслом больные ножки девочки, ребенок от этого получал облегчение в своей болезни. Во время гонения на Русскую Православную Церковь – в 1937 году в Истринский отдел НКВД поступил донос, что в селе Холмы проживает насельница одного из закрытых монастырей, которая продает на железнодорожной станции лампадное масло и Богоявленскую воду; доносивший требовал обратить внимание сотрудников НКВД на такое, как он выразился, безобразие.
В феврале 1938 года были допрошены дежурные свидетели, которые показали, что послушница Дарья ведет среди населения разговоры о том, что нужно больше молиться Богу, что Господь покарает большевиков за то, что они разрушают веру.
3 марта 1938 года послушница Дарья была арестована. На допросе обвиняемая показала, что советской властью она недовольна единственно из-за того, что закрываются храмы и устраиваются гонения на православных, сажают в тюрьмы священников, диаконов, монахинь. На этот случай она уже приготовила себе вещи и ожидала, когда ее арестуют.
8 марта 1938 года тройка НКВД приговорила послушницу к расстрелу.
Послушница Дарья Зайцева была расстреляна 14 марта 1938 года и погребена в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой.
In view of this, the regulator has cautioned investors not to rely on such investment tips / advice received through social media platforms. It has also said investors should exercise utmost caution while taking investment decisions while dealing in the securities market. Official government accounts have also spread fake fact checks. An official Twitter account for the Russia diplomatic mission in Geneva shared a fake debunking video claiming without evidence that "Western and Ukrainian media are creating thousands of fake news on Russia every day." The video, which has amassed almost 30,000 views, offered a "how-to" spot misinformation. Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. But because group chats and the channel features are not end-to-end encrypted, Galperin said user privacy is potentially under threat. Recently, Durav wrote on his Telegram channel that users' right to privacy, in light of the war in Ukraine, is "sacred, now more than ever."
from id
