«Собор Парижской Богоматари» - это была книга в твердом красном переплете, которую я читала летом на даче в свои четырнадцать. «Собор» был в списке литературы: я выходила на один из четырех построенных папой балконов, садилась на кушетку со старыми одеялами и читала эту взрослую книжку. Интересно не было. Было скучно. Когда засыпала моя подруга Наташа, я вытаскивала у нее из-под подушки «Джейн Эйр». Читать про девочку из мрачной Англии, овсянку, тиф и красную комнату было гораздо увлекательней, чем про своды собора и архитектуру средневекового Парижа. Помню, именно эти главы казались мне самыми бесконечными. Детали забылись. Осталось общее впечатление: собор – это что-то живое и важное.
Потом «Собор» выплывал из строк стихотворения Жака Превера про веселую кокетку Сену – давала его в этом году на анализ своему пятому B – которая беззаботно разгуливает по Парижу, а Нотр-Дам смотрит на нее с явным неодобрением. В первый раз в Соборе я оказалась в 1996 году. Мне только исполнилось пятнадцать, и мы всем классом поехали во Францию. Я помню, шел дождь, Париж был серым и каким-то нежным. Я утопала в своей куртке не по размеру, казалась себе толстой – хотя была худой – на лице у меня, видимо, от волнения, вскочил огромный прыщ, и я думала в первую очередь о нем, а не обо всем происходящем вокруг меня. Но cобор, в который мы пришли под вечер, проведя перед этим в Лувре часа четыре, я помню. Там было пусто и гулко, из посетителей, кажется, были только мы, московские подростки из французской школы.
Мы, конечно же, проходили тему «Париж и его достопримечательности». Кажется, нам даже не показывали картинки. У нас были только тексты: зато в нашем воображении мы были совершенно свободны. Мы сидели на скамейках, говорили, как непохожа эта большая церковь с органом и открытым алтарем на все, что мы видели раньше – я тогда еще не водила экскурсий в Крутицкое подворье и в Кадаши и из церквей знала только наполненные людьми и запахами Храм всех святых на Соколе и Елоховский собор. Ни того ни другого в Нотр-Даме не было.
Когда он горел, я как раз переводила лекцию какого-то писателя во Французском институте в Москве. Из Нормандии приехала моя подруга Джулия. Мы обнимались и радовались встрече. Обсуждали новости. Невозможно было поверить, что собор может сгореть. Ведь там еще столько нерассказанных историй.
Нотр-Дам – это такой гигантский имаджинариум, миллионы карточек с горгульями, розами и королями. Бери любую – и придумывай свой роман. В этом пространстве мифы не лежат в гробах, а разгуливают по галереям, можно любой ухватить за хвост и развернуть к себе, пока он не рассыпется в пыль от ваших неосторожных движений. Это место, где можно оттолкнуться от старого и придумать что-то новое, как песню про "Время соборов" - Il est venu le temps des cathédrales – или мантии в духе Малевича от Кастельбажака.
Теперь к историям про Эсмеральду и Квазимодо, королевские мессы и терновый венок прибавится сказ об отважных пожарных, специалистах по витражам и паркетам и людях со всего света, которые жертвовали на восстановление Нотр-Дама. Не знаю, увижу ли я его еще когда-нибудь, но Франции и ее изящных статуй и слов на удивление много даже в Буэнос-Айресе.
«Собор Парижской Богоматари» - это была книга в твердом красном переплете, которую я читала летом на даче в свои четырнадцать. «Собор» был в списке литературы: я выходила на один из четырех построенных папой балконов, садилась на кушетку со старыми одеялами и читала эту взрослую книжку. Интересно не было. Было скучно. Когда засыпала моя подруга Наташа, я вытаскивала у нее из-под подушки «Джейн Эйр». Читать про девочку из мрачной Англии, овсянку, тиф и красную комнату было гораздо увлекательней, чем про своды собора и архитектуру средневекового Парижа. Помню, именно эти главы казались мне самыми бесконечными. Детали забылись. Осталось общее впечатление: собор – это что-то живое и важное.
Потом «Собор» выплывал из строк стихотворения Жака Превера про веселую кокетку Сену – давала его в этом году на анализ своему пятому B – которая беззаботно разгуливает по Парижу, а Нотр-Дам смотрит на нее с явным неодобрением. В первый раз в Соборе я оказалась в 1996 году. Мне только исполнилось пятнадцать, и мы всем классом поехали во Францию. Я помню, шел дождь, Париж был серым и каким-то нежным. Я утопала в своей куртке не по размеру, казалась себе толстой – хотя была худой – на лице у меня, видимо, от волнения, вскочил огромный прыщ, и я думала в первую очередь о нем, а не обо всем происходящем вокруг меня. Но cобор, в который мы пришли под вечер, проведя перед этим в Лувре часа четыре, я помню. Там было пусто и гулко, из посетителей, кажется, были только мы, московские подростки из французской школы.
Мы, конечно же, проходили тему «Париж и его достопримечательности». Кажется, нам даже не показывали картинки. У нас были только тексты: зато в нашем воображении мы были совершенно свободны. Мы сидели на скамейках, говорили, как непохожа эта большая церковь с органом и открытым алтарем на все, что мы видели раньше – я тогда еще не водила экскурсий в Крутицкое подворье и в Кадаши и из церквей знала только наполненные людьми и запахами Храм всех святых на Соколе и Елоховский собор. Ни того ни другого в Нотр-Даме не было.
Когда он горел, я как раз переводила лекцию какого-то писателя во Французском институте в Москве. Из Нормандии приехала моя подруга Джулия. Мы обнимались и радовались встрече. Обсуждали новости. Невозможно было поверить, что собор может сгореть. Ведь там еще столько нерассказанных историй.
Нотр-Дам – это такой гигантский имаджинариум, миллионы карточек с горгульями, розами и королями. Бери любую – и придумывай свой роман. В этом пространстве мифы не лежат в гробах, а разгуливают по галереям, можно любой ухватить за хвост и развернуть к себе, пока он не рассыпется в пыль от ваших неосторожных движений. Это место, где можно оттолкнуться от старого и придумать что-то новое, как песню про "Время соборов" - Il est venu le temps des cathédrales – или мантии в духе Малевича от Кастельбажака.
Теперь к историям про Эсмеральду и Квазимодо, королевские мессы и терновый венок прибавится сказ об отважных пожарных, специалистах по витражам и паркетам и людях со всего света, которые жертвовали на восстановление Нотр-Дама. Не знаю, увижу ли я его еще когда-нибудь, но Франции и ее изящных статуй и слов на удивление много даже в Буэнос-Айресе.
А вы что думаете про Нотр-Дам?
BY Инна Дулькина. French Queens
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Telegram does offer end-to-end encrypted communications through Secret Chats, but this is not the default setting. Standard conversations use the MTProto method, enabling server-client encryption but with them stored on the server for ease-of-access. This makes using Telegram across multiple devices simple, but also means that the regular Telegram chats you’re having with folks are not as secure as you may believe. Just days after Russia invaded Ukraine, Durov wrote that Telegram was "increasingly becoming a source of unverified information," and he worried about the app being used to "incite ethnic hatred." "Markets were cheering this economic recovery and return to strong economic growth, but the cheers will turn to tears if the inflation outbreak pushes businesses and consumers to the brink of recession," he added. NEWS "The result is on this photo: fiery 'greetings' to the invaders," the Security Service of Ukraine wrote alongside a photo showing several military vehicles among plumes of black smoke.
from id
