Композиция этой ранней работы Сандро Боттичелли имеет сходство с его же "Алтарем святого Амброджо" из Уффици, которая считается не только первой масштабной картиной художника, но и одним из его первых алтарных образов. Выполненная в меньшем масштабе «Мадонна с младенцем», вероятно, предназначалась для мецената, искавшего интимный алтарь для частного посвящения. В начале XIX века она находилась в монастыре Сан-Джулиано во Флоренции, а оттуда попала в небольшую часовню при группе фермерских домов в деревне неподалеку, где ее почитали в местной богадельне. Затем она перешла в семью Джованни Магерини Грациани. В мае 1904 года картина была продана знаменитым итальянским дилером Элиа Вольпи англичанке Гарриет Саре Джонс Лойд, леди Уонтедж, и с тех пор хранилась в ее семье и не показывалась публике. Сегодня она была продана на Sotheby’s в Лондоне за £10 миллионов, при эстимейте 2-3 млн. Снова в частных руках — анонимного коллекционера.
Композиция этой ранней работы Сандро Боттичелли имеет сходство с его же "Алтарем святого Амброджо" из Уффици, которая считается не только первой масштабной картиной художника, но и одним из его первых алтарных образов. Выполненная в меньшем масштабе «Мадонна с младенцем», вероятно, предназначалась для мецената, искавшего интимный алтарь для частного посвящения. В начале XIX века она находилась в монастыре Сан-Джулиано во Флоренции, а оттуда попала в небольшую часовню при группе фермерских домов в деревне неподалеку, где ее почитали в местной богадельне. Затем она перешла в семью Джованни Магерини Грациани. В мае 1904 года картина была продана знаменитым итальянским дилером Элиа Вольпи англичанке Гарриет Саре Джонс Лойд, леди Уонтедж, и с тех пор хранилась в ее семье и не показывалась публике. Сегодня она была продана на Sotheby’s в Лондоне за £10 миллионов, при эстимейте 2-3 млн. Снова в частных руках — анонимного коллекционера.
Founder Pavel Durov says tech is meant to set you free Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Although some channels have been removed, the curation process is considered opaque and insufficient by analysts. "There are a lot of things that Telegram could have been doing this whole time. And they know exactly what they are and they've chosen not to do them. That's why I don't trust them," she said. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform.
from id
