На днях мне пришлось отвечать на вопрос, что Я думаю о развитии Болонской системы в России.
Ответ вышел размером с эссе:
Реализация Болонской системы на протяжении всего времени её действия представляла собой странный феномен.
С одной стороны, страна заимствовала её основные принципы функционирования, но с другой, не отказалась полностью от советской системы обучения.
Мотив такого поступка кроется исключительно в политических причинах. Если Болонская система плоха, то зачем её заимствовать? А если хороша, то зачем копировать лишь часть её изменений?
Маловероятно, что организованная система вобрала в себя лучшее от советского и европейского подходов, породив уникальную, конкурентную систему образования.
Но даже такой подход позволил России войти в международное научное сообщество, благодаря взаимодействию с международными журналами, университетами и коллегами.
Разумеется, в качестве негативного фактора такого взаимодействия следует назвать миграцию научных специалистов.
Но причина этого кроется больше в необоснованном разрыве в уровне зарплат, а также в капиталистических отношениях центр – периферия.
В связи с этим, в миграции научных специалистов ничего удивительного не было, хотя тенденция и была неблагоприятной, с чем и можно было бы бороться.
Отход от Болонской системы в 2022 г. можно интерпретировать в качестве попытки разорвать связь центр – периферия, чтобы выстроить независимую образовательную систему. Проблема в том, что такая связь формируется столетиями.
И для её разрыва необходимо на протяжении поколений прилагать усилия, направленные на преобразование страны из периферийной державы в центральную.
Поэтому ожидать, что отказ от Болонской системы привел к формированию независимой системы высшего образования, скорее всего, не приходится.
Впрочем, нельзя сказать, что и отказ от Болонской системы привел к каким-либо значимым изменениям. Уникальный гибрид высшей системы образования по-прежнему продолжил существовать с незначительными корректировками.
Изменились лишь правила оценивания статуса исследователей, которым, за отсутствием возможности публиковаться в международных изданиях, при поступлении в вузы, предлагали выставлять баллы за публикации в российских изданиях, продолжающих принимать работы российских исследователей.
Приведет ли это к падению квалификации научных сотрудников?
Несмотря на общее негативное впечатление от бесполезного переписывания (для науки) научных статей из года в год по требованию вузов, ради рейтингов, скорее всего, приведет.
Исследователи не утратят свой дар к науке. Они лишь будут вынуждены руководствоваться рамками национальной системы высшего образования, имея ограниченные возможности по взаимодействию с международными коллегами.
Приведет ли это к уменьшению оттока специалистов? Да, приведет.
Но не потому, что в России появились качественно новые условия по занятию научной деятельностью. А потому, что у исследователей уменьшились возможности для научной миграции.
С учетом вышеизложенного, следует заключить, что Болонская система полностью так и не была реализована в Российской Федерации. Поэтому и отказ от неё не привел к каким-либо катастрофическим последствиям.
Проблема в том, что изменения не подтолкнули Правительство к реальным позитивным изменениям, которые могли бы улучшить положение высшего образования в стране.
В связи с этим, высшее образование в России на текущий момент находится в подвешенном состоянии, когда оно стагнирует своим собственным уникальным путем под влиянием политических требований.
В любом случае, это следует воспринимать как негативное явление, так как отказ от международного сотрудничества никогда не вел к позитивному исходу.
В случае, если сами международные институты отказываются сотрудничать с государством, самое худшее, что можно сделать, закрываться от них в ответ. Изоляция лишь вредит науке, а не идет ей на пользу.
А что по поводу особенностей реализации высшего образования в России думаете вы?
На днях мне пришлось отвечать на вопрос, что Я думаю о развитии Болонской системы в России.
Ответ вышел размером с эссе:
Реализация Болонской системы на протяжении всего времени её действия представляла собой странный феномен.
С одной стороны, страна заимствовала её основные принципы функционирования, но с другой, не отказалась полностью от советской системы обучения.
Мотив такого поступка кроется исключительно в политических причинах. Если Болонская система плоха, то зачем её заимствовать? А если хороша, то зачем копировать лишь часть её изменений?
Маловероятно, что организованная система вобрала в себя лучшее от советского и европейского подходов, породив уникальную, конкурентную систему образования.
Но даже такой подход позволил России войти в международное научное сообщество, благодаря взаимодействию с международными журналами, университетами и коллегами.
Разумеется, в качестве негативного фактора такого взаимодействия следует назвать миграцию научных специалистов.
Но причина этого кроется больше в необоснованном разрыве в уровне зарплат, а также в капиталистических отношениях центр – периферия.
В связи с этим, в миграции научных специалистов ничего удивительного не было, хотя тенденция и была неблагоприятной, с чем и можно было бы бороться.
Отход от Болонской системы в 2022 г. можно интерпретировать в качестве попытки разорвать связь центр – периферия, чтобы выстроить независимую образовательную систему. Проблема в том, что такая связь формируется столетиями.
И для её разрыва необходимо на протяжении поколений прилагать усилия, направленные на преобразование страны из периферийной державы в центральную.
Поэтому ожидать, что отказ от Болонской системы привел к формированию независимой системы высшего образования, скорее всего, не приходится.
Впрочем, нельзя сказать, что и отказ от Болонской системы привел к каким-либо значимым изменениям. Уникальный гибрид высшей системы образования по-прежнему продолжил существовать с незначительными корректировками.
Изменились лишь правила оценивания статуса исследователей, которым, за отсутствием возможности публиковаться в международных изданиях, при поступлении в вузы, предлагали выставлять баллы за публикации в российских изданиях, продолжающих принимать работы российских исследователей.
Приведет ли это к падению квалификации научных сотрудников?
Несмотря на общее негативное впечатление от бесполезного переписывания (для науки) научных статей из года в год по требованию вузов, ради рейтингов, скорее всего, приведет.
Исследователи не утратят свой дар к науке. Они лишь будут вынуждены руководствоваться рамками национальной системы высшего образования, имея ограниченные возможности по взаимодействию с международными коллегами.
Приведет ли это к уменьшению оттока специалистов? Да, приведет.
Но не потому, что в России появились качественно новые условия по занятию научной деятельностью. А потому, что у исследователей уменьшились возможности для научной миграции.
С учетом вышеизложенного, следует заключить, что Болонская система полностью так и не была реализована в Российской Федерации. Поэтому и отказ от неё не привел к каким-либо катастрофическим последствиям.
Проблема в том, что изменения не подтолкнули Правительство к реальным позитивным изменениям, которые могли бы улучшить положение высшего образования в стране.
В связи с этим, высшее образование в России на текущий момент находится в подвешенном состоянии, когда оно стагнирует своим собственным уникальным путем под влиянием политических требований.
В любом случае, это следует воспринимать как негативное явление, так как отказ от международного сотрудничества никогда не вел к позитивному исходу.
В случае, если сами международные институты отказываются сотрудничать с государством, самое худшее, что можно сделать, закрываться от них в ответ. Изоляция лишь вредит науке, а не идет ей на пользу.
А что по поводу особенностей реализации высшего образования в России думаете вы?
As such, the SC would like to remind investors to always exercise caution when evaluating investment opportunities, especially those promising unrealistically high returns with little or no risk. Investors should also never deposit money into someone’s personal bank account if instructed. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. "Russians are really disconnected from the reality of what happening to their country," Andrey said. "So Telegram has become essential for understanding what's going on to the Russian-speaking world." "Markets were cheering this economic recovery and return to strong economic growth, but the cheers will turn to tears if the inflation outbreak pushes businesses and consumers to the brink of recession," he added. The last couple days have exemplified that uncertainty. On Thursday, news emerged that talks in Turkey between the Russia and Ukraine yielded no positive result. But on Friday, Reuters reported that Russian President Vladimir Putin said there had been some “positive shifts” in talks between the two sides.
from id
