Посмотрел свежий ВЦИОМ. Увидел интересное: 11% респондентов выразили готовность голосовать за непарламентские партии, а 12,7% вообще не собираются участвовать в выборах.
Сложившаяся конфигурация парламентских партий явно устраивает политических администраторов. В условиях авторитарного контроля нынешние партии выполняют роль управляемого механизма, обеспечивая стабильность и предсказуемость.
Однако «навес» из тех, кто не хочет голосовать, и сторонников непарламентских партий — это уже четверть электората, что указывает на серьёзный кризис доверия. Этот фактор сигнализирует: любое новое движение, если оно действительно независимое, может стать дестабилизирующим элементом. Именно поэтому любые новые политические силы, способные привлечь недовольных и апатичных избирателей, могут рассматриваться как угроза.
Для политических администраторов сохранение нынешнего порядка гораздо важнее, чем создание видимости конкуренции. Регистрация новых участников системы будет крайне осторожной и под контролем — если вообще возможна.
Посмотрел свежий ВЦИОМ. Увидел интересное: 11% респондентов выразили готовность голосовать за непарламентские партии, а 12,7% вообще не собираются участвовать в выборах.
Сложившаяся конфигурация парламентских партий явно устраивает политических администраторов. В условиях авторитарного контроля нынешние партии выполняют роль управляемого механизма, обеспечивая стабильность и предсказуемость.
Однако «навес» из тех, кто не хочет голосовать, и сторонников непарламентских партий — это уже четверть электората, что указывает на серьёзный кризис доверия. Этот фактор сигнализирует: любое новое движение, если оно действительно независимое, может стать дестабилизирующим элементом. Именно поэтому любые новые политические силы, способные привлечь недовольных и апатичных избирателей, могут рассматриваться как угроза.
Для политических администраторов сохранение нынешнего порядка гораздо важнее, чем создание видимости конкуренции. Регистрация новых участников системы будет крайне осторожной и под контролем — если вообще возможна.
Again, in contrast to Facebook, Google and Twitter, Telegram's founder Pavel Durov runs his company in relative secrecy from Dubai. These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. Telegram was founded in 2013 by two Russian brothers, Nikolai and Pavel Durov. Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform.
from id
