Не только канун еврейского Нового года или приближение годовщины «Черного шаббата» обусловили тайминг иранского удара по Израилю. 1 октября исполнилось 75 лет провозглашения КНР.
Пекин – не просто один из главных торговых партнеров подсанкционного Тегерана. В известной степени Исламская республика обязана Китаю своим появлением. Точнее – стремлению американских элит во главе с Рокфеллерами изменить глобальный геоэкономический расклад, превратив Китай в «мировую фабрику».
Вряд ли случайно свержение шиитскими радикалами иранского шаха в начале 1979 года практически совпало по времени с установлением американо-китайских дипотношений и визитом в США Дэн Сяопина. Падению шахского режима в Иране в немалой степени способствовало сближение Вашингтона с Саудовской Аравией. Но диверсификация «нефтяных ставок» на Ближнем Востоке (подготовленная «челночной дипломатией» Киссинджера) была скорее тактическим ходом. В долгосрочной перспективе расчет делался на минимизацию Западом собственных энергозатрат (по крайней мере, промышленных) с переносом их на открывающиеся китайские производства. С этой точки зрения США/Рокфеллерам было не так важно, останется ли у власти дружественный, прозападный иранский шах или его сменит кто-то более радикальный и антизападный. Лояльность главных «нефтяных житниц» становилась уже и китайской заботой.
Деглобализация предполагает принципиально иной подход. А поскольку именно Китай остается наиболее последовательным и едва ли не единственным сторонником глобалистского проекта, реактивные (не в ракетном смысле) действия Ирана – скорее проблема для Поднебесной, нежели подарок к государственному празднику. Особенно, если эскалация с Израилем продолжится и ее внутриполитические и социально-экономические издержки станут запредельными для режима аятолл.
Не только канун еврейского Нового года или приближение годовщины «Черного шаббата» обусловили тайминг иранского удара по Израилю. 1 октября исполнилось 75 лет провозглашения КНР.
Пекин – не просто один из главных торговых партнеров подсанкционного Тегерана. В известной степени Исламская республика обязана Китаю своим появлением. Точнее – стремлению американских элит во главе с Рокфеллерами изменить глобальный геоэкономический расклад, превратив Китай в «мировую фабрику».
Вряд ли случайно свержение шиитскими радикалами иранского шаха в начале 1979 года практически совпало по времени с установлением американо-китайских дипотношений и визитом в США Дэн Сяопина. Падению шахского режима в Иране в немалой степени способствовало сближение Вашингтона с Саудовской Аравией. Но диверсификация «нефтяных ставок» на Ближнем Востоке (подготовленная «челночной дипломатией» Киссинджера) была скорее тактическим ходом. В долгосрочной перспективе расчет делался на минимизацию Западом собственных энергозатрат (по крайней мере, промышленных) с переносом их на открывающиеся китайские производства. С этой точки зрения США/Рокфеллерам было не так важно, останется ли у власти дружественный, прозападный иранский шах или его сменит кто-то более радикальный и антизападный. Лояльность главных «нефтяных житниц» становилась уже и китайской заботой.
Деглобализация предполагает принципиально иной подход. А поскольку именно Китай остается наиболее последовательным и едва ли не единственным сторонником глобалистского проекта, реактивные (не в ракетном смысле) действия Ирана – скорее проблема для Поднебесной, нежели подарок к государственному празднику. Особенно, если эскалация с Израилем продолжится и ее внутриполитические и социально-экономические издержки станут запредельными для режима аятолл.
BY paradox _friends
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Overall, extreme levels of fear in the market seems to have morphed into something more resembling concern. For example, the Cboe Volatility Index fell from its 2022 peak of 36, which it hit Monday, to around 30 on Friday, a sign of easing tensions. Meanwhile, while the price of WTI crude oil slipped from Sunday’s multiyear high $130 of barrel to $109 a pop. Markets have been expecting heavy restrictions on Russian oil, some of which the U.S. has already imposed, and that would reduce the global supply and bring about even more burdensome inflation. Recently, Durav wrote on his Telegram channel that users' right to privacy, in light of the war in Ukraine, is "sacred, now more than ever." The War on Fakes channel has repeatedly attempted to push conspiracies that footage from Ukraine is somehow being falsified. One post on the channel from February 24 claimed without evidence that a widely viewed photo of a Ukrainian woman injured in an airstrike in the city of Chuhuiv was doctored and that the woman was seen in a different photo days later without injuries. The post, which has over 600,000 views, also baselessly claimed that the woman's blood was actually makeup or grape juice.
from id
