Мужчина 28 лет жил со сросшейся верхней и нижней челюстью. Ел и пил через трубочку, не мог говорить и улыбаться.
В 1996 году Фархат получил ожоги 70% тела и сломал челюсть во время взрыва бензовоза. Больше 9 месяцев пролежал в больнице и перенёс больше 15 операций по пересадке кожи и удалению рубцов. Суставы нижней челюсти срослись неправильно, закостенели и с 1996 года остановились. 28 лет мужчина ел и пил через трубочку, не мог нормально говорить и улыбаться.
В этом году Фархат обратился в 5-ю горбольницу. Врачи поставили диагноз: полный анкилоз височно-нижнечелюстных суставов с двух сторон. Два месяца мужчине разрабатывали новые суставы, ещё 7 часов оперировали и буквально заменили челюсть.
Теперь Фархат может с кайфом уплетать шашлыки, которые не ел последние 30 лет. Об этом, кстати, он рассказал нам сам.
Мужчина 28 лет жил со сросшейся верхней и нижней челюстью. Ел и пил через трубочку, не мог говорить и улыбаться.
В 1996 году Фархат получил ожоги 70% тела и сломал челюсть во время взрыва бензовоза. Больше 9 месяцев пролежал в больнице и перенёс больше 15 операций по пересадке кожи и удалению рубцов. Суставы нижней челюсти срослись неправильно, закостенели и с 1996 года остановились. 28 лет мужчина ел и пил через трубочку, не мог нормально говорить и улыбаться.
В этом году Фархат обратился в 5-ю горбольницу. Врачи поставили диагноз: полный анкилоз височно-нижнечелюстных суставов с двух сторон. Два месяца мужчине разрабатывали новые суставы, ещё 7 часов оперировали и буквально заменили челюсть.
Теперь Фархат может с кайфом уплетать шашлыки, которые не ел последние 30 лет. Об этом, кстати, он рассказал нам сам.
"Someone posing as a Ukrainian citizen just joins the chat and starts spreading misinformation, or gathers data, like the location of shelters," Tsekhanovska said, noting how false messages have urged Ukrainians to turn off their phones at a specific time of night, citing cybersafety. "This time we received the coordinates of enemy vehicles marked 'V' in Kyiv region," it added. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. "For Telegram, accountability has always been a problem, which is why it was so popular even before the full-scale war with far-right extremists and terrorists from all over the world," she told AFP from her safe house outside the Ukrainian capital. In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so.
from id
