❗️Дорогая Мария о спектакле, у которого совсем нет названия пока, но сам спектакль есть...

«Дорогая Аня! Спектакль получился, однозначно! Конечно, твои стихи настолько сильные и всегда так точно попадают в сердце читателя, что их можно читать и слушать (только в твоём прочтении) без спектакля, но, вот эти трогательные моменты разговора, которые звучат между сильнейшей поэзией, сливаясь в одно действие, вызывают мурашки, подступающие слёзы и замирание. Боишься пошевелиться, чтобы не сбить эту камерность, эту теплоту, эту тишину, запах квартиры, вкус чая, твой шёпот, тихий голос Матвея и эту нить, проходящую между вами и дальше к нам.

Гитара просто однозначно, должна быть. Она так звучит. Так точно попадает в нужные моменты. После вашего диалога о том, что стихотворение тебе, что ты думаешь, что ты танк, а Матвей говорит, что нет, то как ты улыбаешься, как смотришь на него и потом звучит гитара и ты начинаешь: «Здесь всё опять по кругу…», невозможно без слёз. От этого стихотворения меня мурашит всегда. Тут были ещё и слёзы. Спасибо!

Очень рада, что мне удалось посмотреть этот спектакль! Жду его в театре!»

Спасибо нашему прекрасному Бункеру за гостеприимство!

Анна Ревякина | Подписаться

Довольно внезапно для себя поучаствовал в интересном формате постановки в любимом Бункере на Лубянке.
Наверно, самая необычная презентация книги - Анна Ревякина представляла свою "Бог любит тридцатилетних" в виде небольшой пьесы-диалога совместно с Матвеем Раздельным и нашей с Сергеем Летовым музыкальной поддержкой.

Записи, увы, не будет, но тем ценнее непосредственное проживание на площадке.

Очень проникновенные и такие разные стихи, которые мы постарались в режиме импровизации усилить и подчеркнуть. Судя по реакции зала и отзывам, вроде бы получилось.
Как всегда очень душевная атмосфера Бункера (хотя и заполненного до отказа).
И очень яркие наброски художницы Валентины Ракогон, сделанные прямо по ходу постановки.

Спасибо всем причастным и особенно Анне за приглашение!

Из канала Леры Кузьминой:

«Это трудно назвать спектаклем. Что-то очень личное и откровенное увидела я вчера.

Мне подумалось в какой-то момент, что я там лишняя, а в какой-то миг (не смогла его уловить) мне стало очень больно и я заплакала, так искренне.

Мне подумалось, что этот спектакль — не про показать что-то, а про подлечиться.

Подлечилась…

Смотрю на этот рисунок, вспоминаю детальки вчерашнего дня, собираются как пазл, с большим трудом, но очень верно.

Некоторые слова, моменты диалога, никогда не забуду, очень личные вещи услышала. А потом, узнав, что запись действия не сохранилась, очень обрадовалась этому, потому что всё равно бы заглядывала, смотрела видео, чтобы вернуться в этот день и прочувствовать его с начала, с самой первой ноты.

Но записи нет, и это значит, что остались воспоминания, самые лучшие воспоминания, которые я буду долго-долго хранить в себе.

Всегда.

P.S. Спасибо Анне Ревякиной и Матвею Раздельному за вчерашний лучший день».

Спасибо, Лера! Обнимаем тебя!

Анна Ревякина | Подписаться

Должен сказать, что "Филатов Фест" постепенно превращается в Министерство молодой поэзии Российской Федерации. Молодёжных поэтических премий у нас немало, но, скажем, премия "Лицей" новых интересных авторов мне почти не приносит, слишком много порожняка. Поэтому мне нравится судить отборочные туры "Филатов Феста": это лучший способ познакомиться с теми, кто идёт за нами.
Два сегодняшних тура, под номерами 3 и 4, дали богатый урожай.
В третьем туре обратили на себя внимание Артём Василевский (Белгород), Маруся Иванова и Дарья Тишинá.
В четвертом вообще был фейерверк талантов: ещё один белгородец Лев Харченко (автор слэмовый, зал был убит наповал), Янур Василиев (добил самых стойких), Ростислав Парцевский (пока чуть послабее, но тоже есть что послушать), Вадим Кулаков (интересный лирик из Орехово-Зуево) и только что вернувшаяся из новых регионов Яна Яжмина (пока не определилась с поэтикой, но перспектива есть).
Множество молодых, умных, красивых лиц в зале. Будущее существует.
Владу Маленко и его соратникам - спасибо за праздник.

Ключи Захара. Фронтовая поэзия Александра Твардовского и Давида Самойлова

Была ли семья Твардовского богатой? Как поэт оказался на советско-финской войне и какие творческие планы у него там родились? Где встретились Твардовский и Самойлов, как стали фронтовыми поэтами и могли ли погибнуть на войне? Что "берет за душу" больше всего в поэме "Василий Теркин"? О чем писали Александру Твардовскому солдаты с передовой и военные через годы и десятилетия после войны? Почему Самойлова называют советским Чаадаевым?

Дочитала умницу-Демидова.
В моменте теперь это моя любимая книга о поэте, об истории «бронзового века», о поэтическом даре, об эпохе, о творческом закулисье, о дружбе, о любви, о добре, о красоте, о прощении, о Родине. Это не просто жизнеописание поэта Леонида Губанова или сухое, утянутое литературными терминами историческое исследование, а живой, объëмный экскурс по богемной Москве семидесятых годов, рассказанный участниками событий. Книга собрана из писем, бесед, научных и документальных исследований, показаний свидетелей и очевидцев, воспоминаний прямых участников перипетий. Олег Демидов собрал воедино весь этот материал, искусно (как это умеет только он сам) вписав в канву повествования анализ текстов Леонида Губанова, их отсылки к другим авторам и событиям (чем-то по форме напомнило персидские рукописные книги).
Книга энциклопедическая, смешная, эксклюзивная, грустная, концентрированная, по-своему субъективная (в конце концов, это его книга, не нравится – напишите свою), но авторский взгляд везде подтверждён сносками и гигантским списком литературы. Книга многое, если не почти всё, для меня лично объяснила. Она поучительная, горькая, зловещая, живая, заставляющая думать.
Скажем так, я завидую современным студентам литинститутов, потому что они эту книгу прочтут и станут настоящими профи, и жалею себя – студентку нулевых, считавшую, что на Есенине, Ахматовой, Пастернаке и Бродском поэзия в России закончилась.
«Яблоко» написано очень легко. «Кто ясно мыслит, тот ясно излагает» ©, а почему ясно мыслит? Потому что погружен с головой в это безвременье закрученных гаек (почти средневековье).
Пару слов о гении героя. Художник – это, безусловно, образ жизни. Не всегда это алкогольное безумие, ведь разные есть истории, но это всегда поиск: поиск новых форм, вдохновения, истины, эксперименты, порой неудачные, непонятные окружающим. Это рождение нового, неповторимого. В муках. В одиночестве, доверяясь своей интуиции. В молитве. Опережающее своë время на десятки лет. Знал ли Губанов о своих неудачах, распаде, ошибках? Знал. Но также он знал и о том, что прав. Прав в своей любви к Родине и вере в неё, в своих текстах, в том, что время света его звезды ещё настанет. Не будь его энергии, уверенности в себе, дерзости, смелости, безумия – пробился бы через толщу мещанского застоя этот электрический импульс смогистского вдохновения?
Ответить имеют право только поэты. Поэзия и искусство – это не всегда про «нравится», это даже не про жизнь, это про идею, про Икара, про невозможное. Художник пишет, как должно быть, а в жизни будет так, как будет. Но право выбора всегда остаётся за нами – читателями.