Notice: file_put_contents(): Write of 4723 bytes failed with errno=28 No space left on device in /var/www/group-telegram/post.php on line 50
Warning: file_put_contents(): Only 8192 of 12915 bytes written, possibly out of free disk space in /var/www/group-telegram/post.php on line 50 dear moss | Telegram Webview: dearmoss/1149 -
В музеях почти всегда приходится быть в наушниках (noise cancelling с дождём или шумом) — чтобы не слышать экскурсоводов.
Экскурсоводы, за редкими исключениями, ужасны. Средний уровень когда-либо мной подслушанного находится по степени достоверности где-то между уличной сплетней и пересказами “Протоколов” в ЖЖ — что в свою очередь совпадает с уровнем неэкскурсоводов. Хотя казалось бы.
Меня не удивляет спрос на клише, формулировки из средней школы и упрощения. Не приучающий себя к сложности — не исправит этого полутора часами в музее. Впечатления моментальны; восприимчивость культивируется всю жизнь.
Но меня удивляют экскурсоводы.
Самой распространённой формой взаимодействия с искусством всегда была инструментализация; читай — злоупотребление. Оно не предполагает личного вклада (это и делает его злоупотреблением), так что его механика везде одинакова: с искусством, другими людьми, животными, природными ресурсами и т.д. Это отношения Ich-Es.
Именно так работает, допустим, присвоение античной скульптуры неонацистами. Неонацисты не читают о Микеланджело — они запрещают показывать его в школах; но он всё равно будет поднят на флаг идеализируемого прошлого — потому что реакционная идеология является борьбой с реальностью в большей степени, чем с отдельными её проявлениями.
Работа экскурсовода, напротив, требует постоянных усилий: материал нужно готовить, запоминать, держать в голове, нужно как-то выходить в мир, искать клиентуру, стоять на ногах, говорить, отвечать на вопросы — изнурительные физические, часто вынужденные действия, атрибуты любой наемной работы.
Всё это предполагает по крайней мере гипотетическую любовь к искусству, заинтересованность за пределами перформативности (в том смысле, в котором посещение музеев часто сугубо перформативно), и без которой человек наверное нашел бы себе другую работу.
И тем не менее — повествование почти всегда строится, в лучшем случае, на упрощениях и клише, искажающих предмет разговора настолько, что разговор от него полностью отвлекается (даже фактически верные вещи можно высказать в ключе абсолютного оболгания). Ну и в худшем — на неприкрытой конспирологии, ведущей всегда к одному и тому же: к славным нам, вымышленному прошлому, ксенофобии и желанию подавлять.
[К слову: опровержение лжи требует в десятки раз больше усилий, чем её повторение, см. тезис о личном вкладе — так что я не привожу здесь примеров чтобы не оставлять их недостаточно опровергнутыми. О них, может быть, в другой раз.]
Возможно, причины всему этому в бессознательном следовании за спросом, в некоторых случаях доводящем до искренней убеждённости в собственных искажениях — в конце концов, только клинический психопат способен лгать, не моргая. Что-то можно списать на недостаток образования, что-то на обычную глупость. Ну и по крайней мере часть будет сознательно распространять зло.
Так или иначе, это приводит к не очень весёлому выводу: что в подавляющем большинстве случаев экскурсовод — и, в широком смысле, значительный пласт любой популяризации — существует лишь для того, чтобы рассказывать людям что-то, что они уже знают, о чём они уже думали, или с чем они будут согласны. Его функция — не вызывать вопросы, но подтверждать. Быть разносчиком умаления, и не обязательно бессимптомным.
В то время как работы вмещают чудо: странное, сложное, многоступенчатое, не укладывающееся ни в какие сказания о величии, или гении, или форме — и которые всеми силами выводят на первый план.
(на иллюстрации — Andrea Fraser и Samuel F.B. Morse)
В музеях почти всегда приходится быть в наушниках (noise cancelling с дождём или шумом) — чтобы не слышать экскурсоводов.
Экскурсоводы, за редкими исключениями, ужасны. Средний уровень когда-либо мной подслушанного находится по степени достоверности где-то между уличной сплетней и пересказами “Протоколов” в ЖЖ — что в свою очередь совпадает с уровнем неэкскурсоводов. Хотя казалось бы.
Меня не удивляет спрос на клише, формулировки из средней школы и упрощения. Не приучающий себя к сложности — не исправит этого полутора часами в музее. Впечатления моментальны; восприимчивость культивируется всю жизнь.
Но меня удивляют экскурсоводы.
Самой распространённой формой взаимодействия с искусством всегда была инструментализация; читай — злоупотребление. Оно не предполагает личного вклада (это и делает его злоупотреблением), так что его механика везде одинакова: с искусством, другими людьми, животными, природными ресурсами и т.д. Это отношения Ich-Es.
Именно так работает, допустим, присвоение античной скульптуры неонацистами. Неонацисты не читают о Микеланджело — они запрещают показывать его в школах; но он всё равно будет поднят на флаг идеализируемого прошлого — потому что реакционная идеология является борьбой с реальностью в большей степени, чем с отдельными её проявлениями.
Работа экскурсовода, напротив, требует постоянных усилий: материал нужно готовить, запоминать, держать в голове, нужно как-то выходить в мир, искать клиентуру, стоять на ногах, говорить, отвечать на вопросы — изнурительные физические, часто вынужденные действия, атрибуты любой наемной работы.
Всё это предполагает по крайней мере гипотетическую любовь к искусству, заинтересованность за пределами перформативности (в том смысле, в котором посещение музеев часто сугубо перформативно), и без которой человек наверное нашел бы себе другую работу.
И тем не менее — повествование почти всегда строится, в лучшем случае, на упрощениях и клише, искажающих предмет разговора настолько, что разговор от него полностью отвлекается (даже фактически верные вещи можно высказать в ключе абсолютного оболгания). Ну и в худшем — на неприкрытой конспирологии, ведущей всегда к одному и тому же: к славным нам, вымышленному прошлому, ксенофобии и желанию подавлять.
[К слову: опровержение лжи требует в десятки раз больше усилий, чем её повторение, см. тезис о личном вкладе — так что я не привожу здесь примеров чтобы не оставлять их недостаточно опровергнутыми. О них, может быть, в другой раз.]
Возможно, причины всему этому в бессознательном следовании за спросом, в некоторых случаях доводящем до искренней убеждённости в собственных искажениях — в конце концов, только клинический психопат способен лгать, не моргая. Что-то можно списать на недостаток образования, что-то на обычную глупость. Ну и по крайней мере часть будет сознательно распространять зло.
Так или иначе, это приводит к не очень весёлому выводу: что в подавляющем большинстве случаев экскурсовод — и, в широком смысле, значительный пласт любой популяризации — существует лишь для того, чтобы рассказывать людям что-то, что они уже знают, о чём они уже думали, или с чем они будут согласны. Его функция — не вызывать вопросы, но подтверждать. Быть разносчиком умаления, и не обязательно бессимптомным.
В то время как работы вмещают чудо: странное, сложное, многоступенчатое, не укладывающееся ни в какие сказания о величии, или гении, или форме — и которые всеми силами выводят на первый план.
(на иллюстрации — Andrea Fraser и Samuel F.B. Morse)
BY dear moss
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"Markets were cheering this economic recovery and return to strong economic growth, but the cheers will turn to tears if the inflation outbreak pushes businesses and consumers to the brink of recession," he added. "The inflation fire was already hot and now with war-driven inflation added to the mix, it will grow even hotter, setting off a scramble by the world’s central banks to pull back their stimulus earlier than expected," Chris Rupkey, chief economist at FWDBONDS, wrote in an email. "A spike in inflation rates has preceded economic recessions historically and this time prices have soared to levels that once again pose a threat to growth." That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. "Russians are really disconnected from the reality of what happening to their country," Andrey said. "So Telegram has become essential for understanding what's going on to the Russian-speaking world." After fleeing Russia, the brothers founded Telegram as a way to communicate outside the Kremlin's orbit. They now run it from Dubai, and Pavel Durov says it has more than 500 million monthly active users.
from id
