Как я плакала под «Куклу колдуна» [конец кликбейтного заголовка]
«Я жив, покуда я верю в чудо» (с) Сходили сегодня на программу «Король и Шут» Оркестр CAGMO в знакомый зал ДК Ленсовета с его пыльным полумраком и ампирными люстрами. Солидные дяденьки в костюмах (а как иначе, рабочий день же) и тётеньки в платьях, некоторые с детьми, чинно садились в кресла — это вам не «Юбиль» в 2007 со слэмом и дикими воплями, а симфонический концерт. Всё это почти дворянское собрание длилось ровно до третьей песни. Под «Дурака и молнию» повзрослевшие панки забыли про залысины и больные спины, про отчеты и совещания, и начали лихо подпевать и трясти «козой» над головами — а руки-то помнят, родимые! Когда на «Воспоминаниях о былой любви» зажглись фонарики, я опешила: зал был набит шестнадцатилетними подростками в одежде взрослых людей, потому что punk’s not dead. Там такие лица — максималисты и идеалисты, лучшие версии себя!
…и я обнаружила, что плачу. Так, чуть-чуть. Даже глаза, подведенные немного гуще обычного (ровно настолько, чтобы это прилично смотрелось на утреннем заседании), не размазала — опыт. Так вот, под страшные сказки КиШа мне вдруг пригрезилась шестнадцатилетняя девочка в чужой чёрной толстовке, оглохшая от музыки и воплей, усталая, лихорадочно соображающая, что скажет дома по поводу позднего возвращения. Да там столько все в голове, её мысли — её скакуны. Я мысленно обняла эту девочку: «Всё правильно. Панка делает не ирокез и грубые ботинки. Да-да, у панка может быть серебряная медаль «За особые успехи в учении» и anorexia nervosa на почве поступления в лучший юридический вуз страны. Твой ошейник с шипами давно пылится где-то на дачном чердаке, а ты по утрам надеваешь строгий пиджак и туфли-лодочки, но когда-то выбрала быть панком — и ты по-прежнему панк. Сейчас даже больше, чем когда бы то ни было. Панк — это та самая рыба, которая, по словам героя фильма «Меня зовут Арлекино», плывёт против течения — потому что жива. Панка не приглашают в высокие кабинеты, в гостиные, обитые зеленым бархатом, он никогда не войдет в когорту избранных, не будет участвовать в делёжке сладкого пирога, зато он — это он». И девочка поняла.
Кто-то не любит КиШ за мрачную эстетику — но разве наша жизнь была уютной и безоблачной? Разве она сейчас — такая?
«Он, видно, в ссоре с головою, Видно, сам себе он враг, Надо ж выдумать такое — во дурак!»
…и ходят по земле дураки из этой песни с запертыми внутри них шестнадцатилетними панками.
Помните, что дурак молнию всё-таки поймал.
Post scriptum: очень не хватало танцевальной фанзоны, слушать такое драйвовое исполнение какого-нибудь «Лесника» и сидеть в кресле — это же ужас что такое, форменное издевательство.
Как я плакала под «Куклу колдуна» [конец кликбейтного заголовка]
«Я жив, покуда я верю в чудо» (с) Сходили сегодня на программу «Король и Шут» Оркестр CAGMO в знакомый зал ДК Ленсовета с его пыльным полумраком и ампирными люстрами. Солидные дяденьки в костюмах (а как иначе, рабочий день же) и тётеньки в платьях, некоторые с детьми, чинно садились в кресла — это вам не «Юбиль» в 2007 со слэмом и дикими воплями, а симфонический концерт. Всё это почти дворянское собрание длилось ровно до третьей песни. Под «Дурака и молнию» повзрослевшие панки забыли про залысины и больные спины, про отчеты и совещания, и начали лихо подпевать и трясти «козой» над головами — а руки-то помнят, родимые! Когда на «Воспоминаниях о былой любви» зажглись фонарики, я опешила: зал был набит шестнадцатилетними подростками в одежде взрослых людей, потому что punk’s not dead. Там такие лица — максималисты и идеалисты, лучшие версии себя!
…и я обнаружила, что плачу. Так, чуть-чуть. Даже глаза, подведенные немного гуще обычного (ровно настолько, чтобы это прилично смотрелось на утреннем заседании), не размазала — опыт. Так вот, под страшные сказки КиШа мне вдруг пригрезилась шестнадцатилетняя девочка в чужой чёрной толстовке, оглохшая от музыки и воплей, усталая, лихорадочно соображающая, что скажет дома по поводу позднего возвращения. Да там столько все в голове, её мысли — её скакуны. Я мысленно обняла эту девочку: «Всё правильно. Панка делает не ирокез и грубые ботинки. Да-да, у панка может быть серебряная медаль «За особые успехи в учении» и anorexia nervosa на почве поступления в лучший юридический вуз страны. Твой ошейник с шипами давно пылится где-то на дачном чердаке, а ты по утрам надеваешь строгий пиджак и туфли-лодочки, но когда-то выбрала быть панком — и ты по-прежнему панк. Сейчас даже больше, чем когда бы то ни было. Панк — это та самая рыба, которая, по словам героя фильма «Меня зовут Арлекино», плывёт против течения — потому что жива. Панка не приглашают в высокие кабинеты, в гостиные, обитые зеленым бархатом, он никогда не войдет в когорту избранных, не будет участвовать в делёжке сладкого пирога, зато он — это он». И девочка поняла.
Кто-то не любит КиШ за мрачную эстетику — но разве наша жизнь была уютной и безоблачной? Разве она сейчас — такая?
«Он, видно, в ссоре с головою, Видно, сам себе он враг, Надо ж выдумать такое — во дурак!»
…и ходят по земле дураки из этой песни с запертыми внутри них шестнадцатилетними панками.
Помните, что дурак молнию всё-таки поймал.
Post scriptum: очень не хватало танцевальной фанзоны, слушать такое драйвовое исполнение какого-нибудь «Лесника» и сидеть в кресле — это же ужас что такое, форменное издевательство.
BY Бабина в ватнике
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site. But Kliuchnikov, the Ukranian now in France, said he will use Signal or WhatsApp for sensitive conversations, but questions around privacy on Telegram do not give him pause when it comes to sharing information about the war. These administrators had built substantial positions in these scrips prior to the circulation of recommendations and offloaded their positions subsequent to rise in price of these scrips, making significant profits at the expense of unsuspecting investors, Sebi noted. "There are a lot of things that Telegram could have been doing this whole time. And they know exactly what they are and they've chosen not to do them. That's why I don't trust them," she said.
from id
