Перед тем, как начать писать отзыв я побилась головой об стену почитала, что пишут в импортной критике, потому что, честно говоря, я снова в ситуации, когда головой я понимаю, что это хороший, добротный детектив/триллер со склейкой в виде социальной проблематики, а всем остальным… я еще не преодолела в себе сноба, зануду, душнилу, тошнотину (нужное подчеркнуть), который подобные детективы не воспринимает. (Во мне вообще очень много предрассудков, которые нужно преодолевать. Или не нужно. Об этом тоже хорошо бы подумать.)
Абстрагируемся.
Далеко-далеко в Швеции (загадочно повела рукой в неизвестном направлении) есть обычный шведский медвежий угол, а в углу есть обычная школа, а в школе учатся обычные ребята – мальчики и девочки. Однажды одна девочка не вернулась домой. Ее тело нашли через много-много лет. Вопрос знатокам: кто закатал девочку в бетон, если точно известно, что за полярным кругом не орудует мафия?
“Полярный круг” – поразительная компиляция жанровых клише, доведенных до состояния, когда это настолько fail, что даже win. Современный читатель так утомился от одного и того же, что он ждет (и правильно делает) всегда чего-то неожиданного, но когда наступает развязка в “Полярном круге”, ты удивляешься не неожиданности произошедшего, а тому что “а что так можно было?”.
Но Лиза Марклунд усложнила себе задачу. Она прекрасно понимает, что просто детектив/триллер уже никому не нужен. Читателю нужна какая-то сложность, психологическая загадка, поэтому своих персонажей она обряжает в разные маски, за которыми прячутся еще одни маски, а под ними уже та самая социальная проблематика. Например, политические взгляды или права женщин. То есть время от времени нужно отвлекаться от того, чтобы понять, кто убийца, и переключаться на то, чтобы разобраться с мотивами поглубже. Это хорошо. Из-за этого книга выглядит чуть сложнее, а значит – выигрывает по сравнению с конкурентами.
Я бы, наверное, даже посмела сказать, что “Полярный круг” в первую очередь не про убийство, а про отношения внутри одной группы людей. Что меня расстроило: пунктирные мужские образы. Или даже не просто пунктирные, а откровенно слабые. Девочки (а потом уже и женщины) получились сложными, многогранными, живыми, а мальчики (мужчины) немножко базетовыми и как такие… как идеальные брови по версии секретарши Верочки: ну очень удивленно приподнятые. Мужчины в “Полярном круге” так и бродят по роману с лицами “что я делаю в этой книге” и “почему я это делаю?”. Но и это не портит книгу.
Так почему же я не восприняла “Полярный круг”? Наверное, потому что я (господи, мне 35-ый год, а я все как дурочка) ждала большего. Причем я даже не знаю, на каком основании я ждала, потому что я не специалист по детективам, не ценитель и вообще боюсь их, потому что я боюсь книг, где есть шанс, что все на поверхности (почему так – в первом абзаце). У меня все время складывается ощущение, что меня обманули: под оберткой нет конфетки.
Развязка с одной стороны выскочила на меня как лосось из кустов черники, а с другой я все равно осталась с ощущением “и что?” И, думаю, это не проблема книги. Это проблема моих отношений с жанром. Найти мишленовский ресторан в подземном переходе можно только в Японии. Азиатский тип детектива мне пока что ближе.
Перед тем, как начать писать отзыв я побилась головой об стену почитала, что пишут в импортной критике, потому что, честно говоря, я снова в ситуации, когда головой я понимаю, что это хороший, добротный детектив/триллер со склейкой в виде социальной проблематики, а всем остальным… я еще не преодолела в себе сноба, зануду, душнилу, тошнотину (нужное подчеркнуть), который подобные детективы не воспринимает. (Во мне вообще очень много предрассудков, которые нужно преодолевать. Или не нужно. Об этом тоже хорошо бы подумать.)
Абстрагируемся.
Далеко-далеко в Швеции (загадочно повела рукой в неизвестном направлении) есть обычный шведский медвежий угол, а в углу есть обычная школа, а в школе учатся обычные ребята – мальчики и девочки. Однажды одна девочка не вернулась домой. Ее тело нашли через много-много лет. Вопрос знатокам: кто закатал девочку в бетон, если точно известно, что за полярным кругом не орудует мафия?
“Полярный круг” – поразительная компиляция жанровых клише, доведенных до состояния, когда это настолько fail, что даже win. Современный читатель так утомился от одного и того же, что он ждет (и правильно делает) всегда чего-то неожиданного, но когда наступает развязка в “Полярном круге”, ты удивляешься не неожиданности произошедшего, а тому что “а что так можно было?”.
Но Лиза Марклунд усложнила себе задачу. Она прекрасно понимает, что просто детектив/триллер уже никому не нужен. Читателю нужна какая-то сложность, психологическая загадка, поэтому своих персонажей она обряжает в разные маски, за которыми прячутся еще одни маски, а под ними уже та самая социальная проблематика. Например, политические взгляды или права женщин. То есть время от времени нужно отвлекаться от того, чтобы понять, кто убийца, и переключаться на то, чтобы разобраться с мотивами поглубже. Это хорошо. Из-за этого книга выглядит чуть сложнее, а значит – выигрывает по сравнению с конкурентами.
Я бы, наверное, даже посмела сказать, что “Полярный круг” в первую очередь не про убийство, а про отношения внутри одной группы людей. Что меня расстроило: пунктирные мужские образы. Или даже не просто пунктирные, а откровенно слабые. Девочки (а потом уже и женщины) получились сложными, многогранными, живыми, а мальчики (мужчины) немножко базетовыми и как такие… как идеальные брови по версии секретарши Верочки: ну очень удивленно приподнятые. Мужчины в “Полярном круге” так и бродят по роману с лицами “что я делаю в этой книге” и “почему я это делаю?”. Но и это не портит книгу.
Так почему же я не восприняла “Полярный круг”? Наверное, потому что я (господи, мне 35-ый год, а я все как дурочка) ждала большего. Причем я даже не знаю, на каком основании я ждала, потому что я не специалист по детективам, не ценитель и вообще боюсь их, потому что я боюсь книг, где есть шанс, что все на поверхности (почему так – в первом абзаце). У меня все время складывается ощущение, что меня обманули: под оберткой нет конфетки.
Развязка с одной стороны выскочила на меня как лосось из кустов черники, а с другой я все равно осталась с ощущением “и что?” И, думаю, это не проблема книги. Это проблема моих отношений с жанром. Найти мишленовский ресторан в подземном переходе можно только в Японии. Азиатский тип детектива мне пока что ближе.
BY Drinkcoffee.Readbooks | Книги и некниги
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The message was not authentic, with the real Zelenskiy soon denying the claim on his official Telegram channel, but the incident highlighted a major problem: disinformation quickly spreads unchecked on the encrypted app. Unlike Silicon Valley giants such as Facebook and Twitter, which run very public anti-disinformation programs, Brooking said: "Telegram is famously lax or absent in its content moderation policy." That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores.
from id
