В прошлом учебном году наше утро выглядело так: я спала с маленькой Катей, а Рома вставал, готовил старшим детям завтрак и выпроваживал их в школу. Любая моя попытка встать и проводить детей приводила к тому, что Катя через 5 минут с плачем просыпалась, без меня не спала.
Теперь мне самой надо выпроваживаться в школу по утрам, и распорядок изменился. Я встаю, готовлю завтрак детям и себе и собираюсь на выход, а Катя остаётся спать с Ромой.
Я понимаю, что Катя через 5 минут всё так же может проснуться и заплакать. Но я к ней прийти уже не смогу — если буду успокаивать и укладывать её, опоздаю на работу.
На этой неделе был случай: я встала, готовлю завтрак и слышу, что Катя в комнате плачет. Не иду к ней. Она плачет и плачет, минуты три, потом замолкает. Уже собираюсь выходить из дома, как слышу, что Катя заплакала снова.
Мне уже хочется зайти в комнату, взять Катю и со злостью сказать Роме, что я не могу так собираться на работу, и что же ты, мол, не можешь её успокоить, мы же договорились, что по утрам ты будешь ей заниматься. Но я всё-таки сдерживаюсь, и она снова успокаивается. Ухожу в школу в тишине.
Рома потом рассказал, что пытался её успокоить, но любая попытка приводила к тому, что она начинала только ещё больше плакать. Он понимал, что она ещё не выспалась и хочет уснуть. И тогда он просто решил "прикинуться мёртвым", сделать вид, что сам спит. Больше всего он боялся, что в этот момент зайду я и начну ругаться, что ребёнок плачет, а он спит. Катя успокоилась, полежала чуть-чуть с открытыми глазами и снова уснула. И они благополучно проспали вместе до 11-ти.
К чему вся эта история. Гиперконтроль — это то, что свойственно мне как родителю. Бежать к ребёнку по любому писку, ругать мужа, что не может ребёнка должным образом успокоить, что всё приходится делать самой (может, потому что я не даю другим возможности это сделать?).
А выход на работу привёл к вынужденной ситуации делегирования: и хотела бы побежать к ребёнку, но не могу — опоздаю на работу. И хотела бы проверить, положил ли Савва в рюкзак "Отрочество", но не могу — надо подготовиться к собственным урокам. И хотела бы проверить, есть ли у него завтра физра и надо ли напомнить про форму, но не могу (см. предыдущий пункт).
Тяжело перестраиваться на новые рельсы, но, мне кажется, всем участникам процесса (включая, в первую очередь, меня саму) это пойдёт на пользу.
В прошлом учебном году наше утро выглядело так: я спала с маленькой Катей, а Рома вставал, готовил старшим детям завтрак и выпроваживал их в школу. Любая моя попытка встать и проводить детей приводила к тому, что Катя через 5 минут с плачем просыпалась, без меня не спала.
Теперь мне самой надо выпроваживаться в школу по утрам, и распорядок изменился. Я встаю, готовлю завтрак детям и себе и собираюсь на выход, а Катя остаётся спать с Ромой.
Я понимаю, что Катя через 5 минут всё так же может проснуться и заплакать. Но я к ней прийти уже не смогу — если буду успокаивать и укладывать её, опоздаю на работу.
На этой неделе был случай: я встала, готовлю завтрак и слышу, что Катя в комнате плачет. Не иду к ней. Она плачет и плачет, минуты три, потом замолкает. Уже собираюсь выходить из дома, как слышу, что Катя заплакала снова.
Мне уже хочется зайти в комнату, взять Катю и со злостью сказать Роме, что я не могу так собираться на работу, и что же ты, мол, не можешь её успокоить, мы же договорились, что по утрам ты будешь ей заниматься. Но я всё-таки сдерживаюсь, и она снова успокаивается. Ухожу в школу в тишине.
Рома потом рассказал, что пытался её успокоить, но любая попытка приводила к тому, что она начинала только ещё больше плакать. Он понимал, что она ещё не выспалась и хочет уснуть. И тогда он просто решил "прикинуться мёртвым", сделать вид, что сам спит. Больше всего он боялся, что в этот момент зайду я и начну ругаться, что ребёнок плачет, а он спит. Катя успокоилась, полежала чуть-чуть с открытыми глазами и снова уснула. И они благополучно проспали вместе до 11-ти.
К чему вся эта история. Гиперконтроль — это то, что свойственно мне как родителю. Бежать к ребёнку по любому писку, ругать мужа, что не может ребёнка должным образом успокоить, что всё приходится делать самой (может, потому что я не даю другим возможности это сделать?).
А выход на работу привёл к вынужденной ситуации делегирования: и хотела бы побежать к ребёнку, но не могу — опоздаю на работу. И хотела бы проверить, положил ли Савва в рюкзак "Отрочество", но не могу — надо подготовиться к собственным урокам. И хотела бы проверить, есть ли у него завтра физра и надо ли напомнить про форму, но не могу (см. предыдущий пункт).
Тяжело перестраиваться на новые рельсы, но, мне кажется, всем участникам процесса (включая, в первую очередь, меня саму) это пойдёт на пользу.
BY Электронный дневник 👩🏫
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups. This provided opportunity to their linked entities to offload their shares at higher prices and make significant profits at the cost of unsuspecting retail investors. Just days after Russia invaded Ukraine, Durov wrote that Telegram was "increasingly becoming a source of unverified information," and he worried about the app being used to "incite ethnic hatred." Telegram does offer end-to-end encrypted communications through Secret Chats, but this is not the default setting. Standard conversations use the MTProto method, enabling server-client encryption but with them stored on the server for ease-of-access. This makes using Telegram across multiple devices simple, but also means that the regular Telegram chats you’re having with folks are not as secure as you may believe. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised.
from id
