Наш пост - не о вчерашнем, он - о будущем. Выборы случаются постоянно, и если мы "проглотим" вчерашнее, то это будет и в завтрашнем "меню".
Вас не удивляет реакция правоохранительных органов на некоторые вещи? Верней, отсутствие их реакции. Скажите, кому, как говорится, в поле - то бишь, в подъездах, во дворах - известен сбор подписей за выдвижение в депутаты Мосгордумы, например, Никиты Остранкова или Виктора Максимова, якобы собравших подписи. Откликнитесь те, кто подписывал за них?
Такой вопрос Елена Шувалова ставит не впервые. Если таковых нет, значит, занося в подписные листы, использовали без нашего ведома наши персональные данные.
Пересылку требований проверки тем, кто эти персоны зарегистрировал, можно ли считать реакцией?
Более того, нет реакции и окружной избирательной комиссии на просьбу предоставить список группы, которая проверяла достоверность собранных подписей. Якобы почта плохо работает, вот и не получили ответ. Что все 9 ответов на 9 обращений Елены Анатольевны затерялись? Не смешите!
Наш пост - не о вчерашнем, он - о будущем. Выборы случаются постоянно, и если мы "проглотим" вчерашнее, то это будет и в завтрашнем "меню".
Вас не удивляет реакция правоохранительных органов на некоторые вещи? Верней, отсутствие их реакции. Скажите, кому, как говорится, в поле - то бишь, в подъездах, во дворах - известен сбор подписей за выдвижение в депутаты Мосгордумы, например, Никиты Остранкова или Виктора Максимова, якобы собравших подписи. Откликнитесь те, кто подписывал за них?
Такой вопрос Елена Шувалова ставит не впервые. Если таковых нет, значит, занося в подписные листы, использовали без нашего ведома наши персональные данные.
Пересылку требований проверки тем, кто эти персоны зарегистрировал, можно ли считать реакцией?
Более того, нет реакции и окружной избирательной комиссии на просьбу предоставить список группы, которая проверяла достоверность собранных подписей. Якобы почта плохо работает, вот и не получили ответ. Что все 9 ответов на 9 обращений Елены Анатольевны затерялись? Не смешите!
Elsewhere, version 8.6 of Telegram integrates the in-app camera option into the gallery, while a new navigation bar gives quick access to photos, files, location sharing, and more. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war.
from id
