На этой неделе севастопольские СМИ начали говорить о продаже винодельческого завода «Инкерман» структурам друга ВВП – Ковальчука. Что это случится, мы писали в начале сентября. Изначально, искавший опеки губернатор Севастополя Овсянников, решил отобрать предприятие у украинского бизнесмена Шамотия и передать его агрохолдингу экс-сельхозминистра Ткачева, а когда тот отказался, - Ковальчуку.
Напоминаем, такую схему в апреле Овсянников предложил брату Юрия – Михаилу, когда они подписали официальное соглашение о сотрудничестве: «Курчатовский институт» получил в управление Черноморскую коррозийную станцию. Но Ковальчуки не стали участвовать в политически ангажированном дерибане. Говорят, за Шамотия снова вступился глава МИД РФ Лавров. Он уже спасал «Инкерман» от национализации в 2015 году.
В июле окружение Ковальчуков вышло на Шамотия с предложением инвестировать в предприятие, сохраняя текущий менеджмент, но Овсянников продолжал давить на суды, чтобы выгнать шведскую «Инкерман-интернешнл» с арендованных виноградников и завода. В итоге сделка все же состоится, вопреки усердиям губернатора.
Овсянников с весны обхаживал Ковальчука, и в августе предложил пересчитать стоимость аренды земли под бывшей «дачей Януковича» на Южном берегу Крыма (куплена структурами, связанными с АКБ «Россия»). Правительство Севастополя объявило аукцион, после чего годовую цену в 57 млн рублей за 3,8 га снизили пятикратно. Также Овсянников просил севприроднадзор подготовить решение оградить глухим забором (под предлогом «риска обвала склона») видовую туристическую площадку «Большой севастопольской тропы» на мысе Айя, откуда просматривается та самая дача.
На этой неделе севастопольские СМИ начали говорить о продаже винодельческого завода «Инкерман» структурам друга ВВП – Ковальчука. Что это случится, мы писали в начале сентября. Изначально, искавший опеки губернатор Севастополя Овсянников, решил отобрать предприятие у украинского бизнесмена Шамотия и передать его агрохолдингу экс-сельхозминистра Ткачева, а когда тот отказался, - Ковальчуку.
Напоминаем, такую схему в апреле Овсянников предложил брату Юрия – Михаилу, когда они подписали официальное соглашение о сотрудничестве: «Курчатовский институт» получил в управление Черноморскую коррозийную станцию. Но Ковальчуки не стали участвовать в политически ангажированном дерибане. Говорят, за Шамотия снова вступился глава МИД РФ Лавров. Он уже спасал «Инкерман» от национализации в 2015 году.
В июле окружение Ковальчуков вышло на Шамотия с предложением инвестировать в предприятие, сохраняя текущий менеджмент, но Овсянников продолжал давить на суды, чтобы выгнать шведскую «Инкерман-интернешнл» с арендованных виноградников и завода. В итоге сделка все же состоится, вопреки усердиям губернатора.
Овсянников с весны обхаживал Ковальчука, и в августе предложил пересчитать стоимость аренды земли под бывшей «дачей Януковича» на Южном берегу Крыма (куплена структурами, связанными с АКБ «Россия»). Правительство Севастополя объявило аукцион, после чего годовую цену в 57 млн рублей за 3,8 га снизили пятикратно. Также Овсянников просил севприроднадзор подготовить решение оградить глухим забором (под предлогом «риска обвала склона») видовую туристическую площадку «Большой севастопольской тропы» на мысе Айя, откуда просматривается та самая дача.
Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. The gold standard of encryption, known as end-to-end encryption, where only the sender and person who receives the message are able to see it, is available on Telegram only when the Secret Chat function is enabled. Voice and video calls are also completely encrypted. Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.”
from id
