Украинский олигарх Курченко просит Москву вернуть ему контроль над «Черноморнефтегазом» в Крыму. Компания была национализирована властями республики в 2014. В Минэкономразвития и Минэнерго России недовольны тем, как управляется актив.
«Черноморнефтегаз» сорвал сроки строительства газопроводов к теплоэлектростанциям Крыма, ввод которых перенесен с лета на осень 2018 года. С 2014 в компании сменилось три руководителя. Последний уволенный – экс-вице-премьер Крыма Зимин подал в отставку после служебной проверки.
Рассматриваются два предложения: передать «Черноморнефтегаз» Курченко (он обещает договориться с Украиной о добыче в районе Одессы) или в федеральную собственность РФ. Против обоих вариантов выступает глава Крыма Аксенов. Однако весной 2017 он уже проиграл в аппаратной борьбе частной фирме Курченко за получение лицензии по разработке морского шельфа у берегов полуострова.
ГУП «Черноморнефтегаз» - единственный учредитель корпорации развития Крыма. Замдиректора «Черноморнефтегаза», детский психолог Осадчая была трудоустроена в ЧНГ после того, как ее сестра - экс-прокурор Крыма Поклонская выявила нарушения на госпредприятии. Также Осадчая участвовала в увольнении аудитора «Черномортнефтегаза», которая обнародовала хищение топлива в ГУПе на 93 млн рублей.
Украинский олигарх Курченко просит Москву вернуть ему контроль над «Черноморнефтегазом» в Крыму. Компания была национализирована властями республики в 2014. В Минэкономразвития и Минэнерго России недовольны тем, как управляется актив.
«Черноморнефтегаз» сорвал сроки строительства газопроводов к теплоэлектростанциям Крыма, ввод которых перенесен с лета на осень 2018 года. С 2014 в компании сменилось три руководителя. Последний уволенный – экс-вице-премьер Крыма Зимин подал в отставку после служебной проверки.
Рассматриваются два предложения: передать «Черноморнефтегаз» Курченко (он обещает договориться с Украиной о добыче в районе Одессы) или в федеральную собственность РФ. Против обоих вариантов выступает глава Крыма Аксенов. Однако весной 2017 он уже проиграл в аппаратной борьбе частной фирме Курченко за получение лицензии по разработке морского шельфа у берегов полуострова.
ГУП «Черноморнефтегаз» - единственный учредитель корпорации развития Крыма. Замдиректора «Черноморнефтегаза», детский психолог Осадчая была трудоустроена в ЧНГ после того, как ее сестра - экс-прокурор Крыма Поклонская выявила нарушения на госпредприятии. Также Осадчая участвовала в увольнении аудитора «Черномортнефтегаза», которая обнародовала хищение топлива в ГУПе на 93 млн рублей.
BY Крымский канал
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country.
from id
