Сборники текстов, подобные этому «Разговорнику новой реальности», замечательны тем, что тексты можно читать не по порядку. В случае же с этой книжкой — даже нужно, иначе ощутишь «выгорание» на одноименной статье, а она тут вторая. «Попытку следует считать неудачной, если под описанием подразумевается некоторая нейтральность», — пишут критики, которым тоже стало душно от этих страниц. Термин «душный» упомянут в книжке, но собственной статьи не заслужил. Зато здесь есть эссе про абьюз, газлайтинг, личные границы, отношения (и инвестиции в них), стресс, привязанность, токсичность, обесценивание, нарциссизм, ресурс, харрасмент. Всего 23 текста, даже про любовь есть. Создание такого словарика — правильная актуальная идея, реализация которой кажется спорной, ибо бесстрастности многим текстам, увы, явно не хватает. Причем сам по себе продюсерский нон-фикшн — тренд очень здоровый, круто, что такие книги выходят. Кто-то другой рано или поздно напишет более объективную. Если, конечно, с такой темой это вообще возможно.
Сборники текстов, подобные этому «Разговорнику новой реальности», замечательны тем, что тексты можно читать не по порядку. В случае же с этой книжкой — даже нужно, иначе ощутишь «выгорание» на одноименной статье, а она тут вторая. «Попытку следует считать неудачной, если под описанием подразумевается некоторая нейтральность», — пишут критики, которым тоже стало душно от этих страниц. Термин «душный» упомянут в книжке, но собственной статьи не заслужил. Зато здесь есть эссе про абьюз, газлайтинг, личные границы, отношения (и инвестиции в них), стресс, привязанность, токсичность, обесценивание, нарциссизм, ресурс, харрасмент. Всего 23 текста, даже про любовь есть. Создание такого словарика — правильная актуальная идея, реализация которой кажется спорной, ибо бесстрастности многим текстам, увы, явно не хватает. Причем сам по себе продюсерский нон-фикшн — тренд очень здоровый, круто, что такие книги выходят. Кто-то другой рано или поздно напишет более объективную. Если, конечно, с такой темой это вообще возможно.
Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. In a statement, the regulator said the search and seizure operation was carried out against seven individuals and one corporate entity at multiple locations in Ahmedabad and Bhavnagar in Gujarat, Neemuch in Madhya Pradesh, Delhi, and Mumbai. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform.
from id
