Французскому философу Грегуару Шамаю удается не превратить откровенно антивоенную «Теорию дрона» в памфлет. Даже когда выдержка дает сбой («Если не принимать в расчет продвинутые технологии, эквивалентом атак при помощи дронов являются теракты с использованием бомб. Это оружие государственного терроризма»), текст все равно выглядит наукообразно.
Последовательно и основательно разбирая аргументы сторонников дронов (это сверхточное оружие, зато не посылаем ребят умирать, целевые убийства спасают сотни потенциальных жертв), Шамаю оценивает дронизацию через отношение людей к телу, власти, конфликтам, безопасности. По его словам, дроны делают войну «абсолютно односторонней, какой бы ассиметричной она ни была раньше», превращая в «операцию по истреблению». Это больше не дуэль, это охота. Оператор сидит в тысячах км от цели, та не может ни ответить, ни защититься.
Книга вышла в 2013-м, и дроны ассоциировались прежде всего с США. На русском — в 2020-м, и дроны тоже были «где-то там». Сегодня они — в наших новостях.
Французскому философу Грегуару Шамаю удается не превратить откровенно антивоенную «Теорию дрона» в памфлет. Даже когда выдержка дает сбой («Если не принимать в расчет продвинутые технологии, эквивалентом атак при помощи дронов являются теракты с использованием бомб. Это оружие государственного терроризма»), текст все равно выглядит наукообразно.
Последовательно и основательно разбирая аргументы сторонников дронов (это сверхточное оружие, зато не посылаем ребят умирать, целевые убийства спасают сотни потенциальных жертв), Шамаю оценивает дронизацию через отношение людей к телу, власти, конфликтам, безопасности. По его словам, дроны делают войну «абсолютно односторонней, какой бы ассиметричной она ни была раньше», превращая в «операцию по истреблению». Это больше не дуэль, это охота. Оператор сидит в тысячах км от цели, та не может ни ответить, ни защититься.
Книга вышла в 2013-м, и дроны ассоциировались прежде всего с США. На русском — в 2020-м, и дроны тоже были «где-то там». Сегодня они — в наших новостях.
In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. A Russian Telegram channel with over 700,000 followers is spreading disinformation about Russia's invasion of Ukraine under the guise of providing "objective information" and fact-checking fake news. Its influence extends beyond the platform, with major Russian publications, government officials, and journalists citing the page's posts. "There are several million Russians who can lift their head up from propaganda and try to look for other sources, and I'd say that most look for it on Telegram," he said. Continuing its crackdown against entities allegedly involved in a front-running scam using messaging app Telegram, Sebi on Thursday carried out search and seizure operations at the premises of eight entities in multiple locations across the country. Since January 2022, the SC has received a total of 47 complaints and enquiries on illegal investment schemes promoted through Telegram. These fraudulent schemes offer non-existent investment opportunities, promising very attractive and risk-free returns within a short span of time. They commonly offer unrealistic returns of as high as 1,000% within 24 hours or even within a few hours.
from id
