Лео была рядом со своей старшей сестрой, когда произошла авария, и она помнит больницу, в которой умерла Нина, но тот момент, когда в машину влетел пьяный водитель, у Лео словно вырезали из памяти. Парень Нины Ист аварию помнит, но не хочет рассказывать Лео, как всё произошло; очевидно, что ему особенно больно, ведь за рулем в ту ночь был он. Лео, Ист, родители Нины, все должны научиться жить заново и двигаться дальше.
Книги о том, как пережить уход близких, в Popcorn Books, конечно, выходили и раньше, но такого я не помню. «Ровно год» Робин Бенуэй начинается через год после ДТП, а дальше повествование движется обратно во времени, как у Ноэ в «Необратимости», перемещаясь в важные для сюжета дни. Выглядит эффектно, когда сперва ты видишь последствия каких-то поступков, а в следующей главе, посвященной предшествующим событиям, тебе показывают, что произошло. Такой «детектив наоборот»: само собой, в последних главах, где Нина еще жива, скрыт твист, после которого сразу хочешь перечитать всё уже другими глазами.
Лео была рядом со своей старшей сестрой, когда произошла авария, и она помнит больницу, в которой умерла Нина, но тот момент, когда в машину влетел пьяный водитель, у Лео словно вырезали из памяти. Парень Нины Ист аварию помнит, но не хочет рассказывать Лео, как всё произошло; очевидно, что ему особенно больно, ведь за рулем в ту ночь был он. Лео, Ист, родители Нины, все должны научиться жить заново и двигаться дальше.
Книги о том, как пережить уход близких, в Popcorn Books, конечно, выходили и раньше, но такого я не помню. «Ровно год» Робин Бенуэй начинается через год после ДТП, а дальше повествование движется обратно во времени, как у Ноэ в «Необратимости», перемещаясь в важные для сюжета дни. Выглядит эффектно, когда сперва ты видишь последствия каких-то поступков, а в следующей главе, посвященной предшествующим событиям, тебе показывают, что произошло. Такой «детектив наоборот»: само собой, в последних главах, где Нина еще жива, скрыт твист, после которого сразу хочешь перечитать всё уже другими глазами.
The War on Fakes channel has repeatedly attempted to push conspiracies that footage from Ukraine is somehow being falsified. One post on the channel from February 24 claimed without evidence that a widely viewed photo of a Ukrainian woman injured in an airstrike in the city of Chuhuiv was doctored and that the woman was seen in a different photo days later without injuries. The post, which has over 600,000 views, also baselessly claimed that the woman's blood was actually makeup or grape juice. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. Individual messages can be fully encrypted. But the user has to turn on that function. It's not automatic, as it is on Signal and WhatsApp. Telegram users are able to send files of any type up to 2GB each and access them from any device, with no limit on cloud storage, which has made downloading files more popular on the platform. In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so.
from id
