Мечтал прочитать эту книжку с тех пор, как о ней узнал — если честно, непростительно поздно для журналиста и для редактора. Важно, что эта история Хиросимы глазами шести выживших 6 августа 1945 года («японцы, как правило, избегали термина “выжившие”, поскольку такой акцент на жизни мог быть понят как пренебрежение к священному статусу мертвых») вышла всего через год после бомбардировки — это именно репортаж, эталон нарративной журналистики, классика и мастрид. Работая в Информационном центре по атомной энергии, я не раз отвечал на разные вопросы о Хиросиме и Чернобыле (и до сих пор к ядерной энергетике отношусь прекрасно, кстати), а сегодня советовал бы всем сериал HBO и книжку Джона Херси, наконец вышедшую на русском. И тексты о том, чем она крута — Егора Сенникова и Алексея Поляринова, например. «Граница между описанием боли и ее эксплуатацией очень тонка. И в этом смысле текст Джона Херси — образец такта: за двести страниц он эту границу ни разу не пересек». Спасибо Individuum за то, что есть что почитать.
Мечтал прочитать эту книжку с тех пор, как о ней узнал — если честно, непростительно поздно для журналиста и для редактора. Важно, что эта история Хиросимы глазами шести выживших 6 августа 1945 года («японцы, как правило, избегали термина “выжившие”, поскольку такой акцент на жизни мог быть понят как пренебрежение к священному статусу мертвых») вышла всего через год после бомбардировки — это именно репортаж, эталон нарративной журналистики, классика и мастрид. Работая в Информационном центре по атомной энергии, я не раз отвечал на разные вопросы о Хиросиме и Чернобыле (и до сих пор к ядерной энергетике отношусь прекрасно, кстати), а сегодня советовал бы всем сериал HBO и книжку Джона Херси, наконец вышедшую на русском. И тексты о том, чем она крута — Егора Сенникова и Алексея Поляринова, например. «Граница между описанием боли и ее эксплуатацией очень тонка. И в этом смысле текст Джона Херси — образец такта: за двести страниц он эту границу ни разу не пересек». Спасибо Individuum за то, что есть что почитать.
Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. Two days after Russia invaded Ukraine, an account on the Telegram messaging platform posing as President Volodymyr Zelenskiy urged his armed forces to surrender. "He has kind of an old-school cyber-libertarian world view where technology is there to set you free," Maréchal said. On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands. There was another possible development: Reuters also reported that Ukraine said that Belarus could soon join the invasion of Ukraine. However, the AFP, citing a Pentagon official, said the U.S. hasn’t yet seen evidence that Belarusian troops are in Ukraine.
from id
