Главный представитель философии эпохи Северного Возрождения задается глубинным метафизическим вопросом о Начале всего и, разрешая его в терминах своей глубоко идеалистической доктрины, в творческом ключе переосмысляет многовековой опыт предшествующих философских традиций. Это латинское произведение, относящееся к позднему периоду деятельности Николая из Кузы, найдет отклик у любителей умозрительных построений, возведенных Парменидом и Зеноном, Платоном и неоплатониками, схоластами и мыслителями эпохи Возрождения.
О просеивании Алькорана — выдающийся памятник латинской мысли, красноречиво свидетельствующий о непростом диалоге Востока и Запада, мусульманства и христианства. Автор исследует Коран, выделяя то общее, что есть у ислама и католицизма, и подчеркивая их принципиальные различия. Между тем теологические и философские построения Николая выходят далеко за рамки «сравнительного анализа религий» и «критического осмысления Алькорана», а его произведение является отражением его собственной — устремленной к платоническим истокам — доктрины.
Главный представитель философии эпохи Северного Возрождения задается глубинным метафизическим вопросом о Начале всего и, разрешая его в терминах своей глубоко идеалистической доктрины, в творческом ключе переосмысляет многовековой опыт предшествующих философских традиций. Это латинское произведение, относящееся к позднему периоду деятельности Николая из Кузы, найдет отклик у любителей умозрительных построений, возведенных Парменидом и Зеноном, Платоном и неоплатониками, схоластами и мыслителями эпохи Возрождения.
О просеивании Алькорана — выдающийся памятник латинской мысли, красноречиво свидетельствующий о непростом диалоге Востока и Запада, мусульманства и христианства. Автор исследует Коран, выделяя то общее, что есть у ислама и католицизма, и подчеркивая их принципиальные различия. Между тем теологические и философские построения Николая выходят далеко за рамки «сравнительного анализа религий» и «критического осмысления Алькорана», а его произведение является отражением его собственной — устремленной к платоническим истокам — доктрины.
These administrators had built substantial positions in these scrips prior to the circulation of recommendations and offloaded their positions subsequent to rise in price of these scrips, making significant profits at the expense of unsuspecting investors, Sebi noted. At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. Two days after Russia invaded Ukraine, an account on the Telegram messaging platform posing as President Volodymyr Zelenskiy urged his armed forces to surrender. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. Anastasia Vlasova/Getty Images
from id
