Возможна ли государственная философия? Может ли государство создать не просто идеологию, но философию (со всеми сопутствующими требованиями обоснованности, минимальной непротиворечивости или обоснованной противоречивости, и так далее)? Да ещё такую, чтобы она способствовала сохранению, если и не самого государства в его контингентном виде, то его институтов или ценностей?
Если обратить внимание на тот факт, что большинство философских исследований нашего времени имеют государственное финансирование, то возникает впечатление, что геополитическое единогласие было достигнуто по очень неожиданному вопросу, а сами государства действуют так, будто бы на поставленные вопросы можно дать плюс-минус положительные ответы. Ситуация здесь такая, что, видимо, только уж совсем явные тирании позволяют себе отойти от спонтанного консенсуса. Но не буду обнадеживать – дело в самом устройстве института академических исследований, а не в наличии чего-то вроде тайного философского правительства.
Бертран Рассел как-то высказался в том духе, что если бы правительства понимали, что именно они финансируют, когда финансируют философию, то распорядились бы деньгами иначе. Посыл высказывания, как мне помнится, был далек от обыденного представления о бесполезности. Вместо этого предлагалось романтичное представление о том, что развитое философское сообщество не сможет закрывать глаза на те вещи, которые государство не хотело бы афишировать. Возможно, это даже в чем-то верное представление, однако то, каким образом философы не закрывают глаза порой мало удовлетворяет политических активистов.
К счастью, историческая случайность на нашей стороне и прямо перед носом у нас есть чуть ли не наименее спорный пример того, что можно было бы этой самой «государственной философией» именовать. Речь о диалектическом материализме в Советском Союзе. Чтобы мы о нём не думали, но пример показательный – СССР распался, а диамат остался. В критических нарративах зачастую все подается так, что идеологизированная философия неустанно работала на государство, но, если судить по результату, то более очевидно чуть ли не обратное. Понятно, что в отношениях советской философии и государства имела место витиеватая диалектика, но, скажем так, тезис в снятом виде удивил.
Получив платоническую прививку, то, что называется «философской традицией», регулярно устремляется к островкам неизменности, тогда как государства проявляют ровно обратную склонность. Да, наверно, концептуальная апология государства возможна, но вмешательство realpolitik способно одним махом превратить эту апологию в радикальную критику. Даже условная полит-реалистская апология будет предполагать критику там, где государство поступит без оглядки на «реальную политику».
С другой стороны, что и говорить, если уже Античность, эта колыбель философской мифологии, радует нас прекрасным сюжетом взаимоотношений того, кто написал диалог «Государство», с тем, кто государством правил.
Возможна ли государственная философия? Может ли государство создать не просто идеологию, но философию (со всеми сопутствующими требованиями обоснованности, минимальной непротиворечивости или обоснованной противоречивости, и так далее)? Да ещё такую, чтобы она способствовала сохранению, если и не самого государства в его контингентном виде, то его институтов или ценностей?
Если обратить внимание на тот факт, что большинство философских исследований нашего времени имеют государственное финансирование, то возникает впечатление, что геополитическое единогласие было достигнуто по очень неожиданному вопросу, а сами государства действуют так, будто бы на поставленные вопросы можно дать плюс-минус положительные ответы. Ситуация здесь такая, что, видимо, только уж совсем явные тирании позволяют себе отойти от спонтанного консенсуса. Но не буду обнадеживать – дело в самом устройстве института академических исследований, а не в наличии чего-то вроде тайного философского правительства.
Бертран Рассел как-то высказался в том духе, что если бы правительства понимали, что именно они финансируют, когда финансируют философию, то распорядились бы деньгами иначе. Посыл высказывания, как мне помнится, был далек от обыденного представления о бесполезности. Вместо этого предлагалось романтичное представление о том, что развитое философское сообщество не сможет закрывать глаза на те вещи, которые государство не хотело бы афишировать. Возможно, это даже в чем-то верное представление, однако то, каким образом философы не закрывают глаза порой мало удовлетворяет политических активистов.
К счастью, историческая случайность на нашей стороне и прямо перед носом у нас есть чуть ли не наименее спорный пример того, что можно было бы этой самой «государственной философией» именовать. Речь о диалектическом материализме в Советском Союзе. Чтобы мы о нём не думали, но пример показательный – СССР распался, а диамат остался. В критических нарративах зачастую все подается так, что идеологизированная философия неустанно работала на государство, но, если судить по результату, то более очевидно чуть ли не обратное. Понятно, что в отношениях советской философии и государства имела место витиеватая диалектика, но, скажем так, тезис в снятом виде удивил.
Получив платоническую прививку, то, что называется «философской традицией», регулярно устремляется к островкам неизменности, тогда как государства проявляют ровно обратную склонность. Да, наверно, концептуальная апология государства возможна, но вмешательство realpolitik способно одним махом превратить эту апологию в радикальную критику. Даже условная полит-реалистская апология будет предполагать критику там, где государство поступит без оглядки на «реальную политику».
С другой стороны, что и говорить, если уже Античность, эта колыбель философской мифологии, радует нас прекрасным сюжетом взаимоотношений того, кто написал диалог «Государство», с тем, кто государством правил.
BY здесь были драконы
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. The War on Fakes channel has repeatedly attempted to push conspiracies that footage from Ukraine is somehow being falsified. One post on the channel from February 24 claimed without evidence that a widely viewed photo of a Ukrainian woman injured in an airstrike in the city of Chuhuiv was doctored and that the woman was seen in a different photo days later without injuries. The post, which has over 600,000 views, also baselessly claimed that the woman's blood was actually makeup or grape juice. Just days after Russia invaded Ukraine, Durov wrote that Telegram was "increasingly becoming a source of unverified information," and he worried about the app being used to "incite ethnic hatred." In 2018, Russia banned Telegram although it reversed the prohibition two years later. And indeed, volatility has been a hallmark of the market environment so far in 2022, with the S&P 500 still down more than 10% for the year-to-date after first sliding into a correction last month. The CBOE Volatility Index, or VIX, has held at a lofty level of more than 30.
from id
