Белоногов как-то хорошо заметил, что все коллеги-философы делятся на два типа. Одни оставляют свои исследовательские интересы в стенах академии и не склонны болтать о философии вдали от рабочего места (или рабочей ситуации). Другие же, напротив, готовы в любых контекстах обсуждать интересные им темы, не делая большой разницы между коммуникацией с ними как с философами и как с людьми.
Встреча этих типажей представляется мне примерно так. Скажем, случилось им одновременно выйти с работы в одном направлении. И вот первый вспоминает Ницше, дескать «всякий глубокий ум нуждается в маске», снимает маску (смывает грим) и давай обсуждать условный футбол. И все бы хорошо. Идут они так с пару минут, но первый коллега вдруг замечает, что загадочно-безумный оскал второго – это не стилистическое подражание маске Хання, а проявленный дазайн. Да ещё у того изо рта вовсю торчат клыкастые ноумены, а красноту коже придает не грим снаружи, а детерриторизация внутри. Момент пикантный. Обыденный диалог рискует провалиться в неловкое молчание, но второй вовремя продолжает цитату из Ницше: «вокруг всякого глубокого ума постепенно вырастает маска». Ещё более своевременной оказывается только необходимость разойтись в разные стороны.
Конечно, на то эти типы и идеальные, чтобы с комфортом существовать только в абзацах навроде того, который вы прочитали выше. На практике нас ждет множество градаций, шлифуемых обстоятельствами, но в целом, имея возможность множественных вне-формальных взаимодействий, нетрудно понять, к какому из типажей склоняется человек. Среди этих градаций встречаются и те, кого бы я условно назвал ответчиками и инвесторами. Первые не заговорят о философии вне привычных контекстов, если вы не инициируете этот разговор, а вторые начнут сами, но быстро потухнут, если не получат взамен какого-то ожидаемого результата (например, не увидят ответного интереса).
Ответчики – это такие стросонианские люди. У них философия возникает как форма реактивной установки. Не как сверхиндивидуальная и практически магическая тяга субъекта подключиться к потоку осмысления всего подряд, а только как реакция на некоторые раздражители. В такой оптике Сократ – подлинный отец философов, поскольку он (в своем идеализированном образе) в первую очередь создавал повод для философских реакций. Несомненный плюс такой позиции – это положение о глубинной связи философии с тем, что действительность есть. Если реальность не дает поводов, то философии по-настоящему не случается. Несомненный минус – вполне мыслимо, что для философской реакции повода может и не произойти. Или они могут возникать не так часто, как хочется. На мой вкус, философское комментирование событий по горячим средам как раз часто и выглядит не как реакция на повод пофилософствовать, а скорее как навязывание событию статуса такого повода.
Инвесторы – это прагматики per se. У них философия должна сработать. Если никакого эффекта концепты в их речах не производят, то они быстро оказываются на свалке идей. Проблема здесь возникает схожая – порой будет трудно отличить срабатывающую философию от срабатывающего, которому навязывают статус философии. Преимущество, пожалуй, в том, что инвесторы ищут не готовой связи с тем, что есть, а скорее подходящий образ действий, который это самое «есть», если и не обнаружит, то создаст.
Задачка на ночь проста: определить, написан ли этот пост из позиции философа-ответчика или из позиции философа-инвестора. Если хочется усложнить, то можно дополнительно учесть, что я пока ещё сам не определился.
Белоногов как-то хорошо заметил, что все коллеги-философы делятся на два типа. Одни оставляют свои исследовательские интересы в стенах академии и не склонны болтать о философии вдали от рабочего места (или рабочей ситуации). Другие же, напротив, готовы в любых контекстах обсуждать интересные им темы, не делая большой разницы между коммуникацией с ними как с философами и как с людьми.
Встреча этих типажей представляется мне примерно так. Скажем, случилось им одновременно выйти с работы в одном направлении. И вот первый вспоминает Ницше, дескать «всякий глубокий ум нуждается в маске», снимает маску (смывает грим) и давай обсуждать условный футбол. И все бы хорошо. Идут они так с пару минут, но первый коллега вдруг замечает, что загадочно-безумный оскал второго – это не стилистическое подражание маске Хання, а проявленный дазайн. Да ещё у того изо рта вовсю торчат клыкастые ноумены, а красноту коже придает не грим снаружи, а детерриторизация внутри. Момент пикантный. Обыденный диалог рискует провалиться в неловкое молчание, но второй вовремя продолжает цитату из Ницше: «вокруг всякого глубокого ума постепенно вырастает маска». Ещё более своевременной оказывается только необходимость разойтись в разные стороны.
Конечно, на то эти типы и идеальные, чтобы с комфортом существовать только в абзацах навроде того, который вы прочитали выше. На практике нас ждет множество градаций, шлифуемых обстоятельствами, но в целом, имея возможность множественных вне-формальных взаимодействий, нетрудно понять, к какому из типажей склоняется человек. Среди этих градаций встречаются и те, кого бы я условно назвал ответчиками и инвесторами. Первые не заговорят о философии вне привычных контекстов, если вы не инициируете этот разговор, а вторые начнут сами, но быстро потухнут, если не получат взамен какого-то ожидаемого результата (например, не увидят ответного интереса).
Ответчики – это такие стросонианские люди. У них философия возникает как форма реактивной установки. Не как сверхиндивидуальная и практически магическая тяга субъекта подключиться к потоку осмысления всего подряд, а только как реакция на некоторые раздражители. В такой оптике Сократ – подлинный отец философов, поскольку он (в своем идеализированном образе) в первую очередь создавал повод для философских реакций. Несомненный плюс такой позиции – это положение о глубинной связи философии с тем, что действительность есть. Если реальность не дает поводов, то философии по-настоящему не случается. Несомненный минус – вполне мыслимо, что для философской реакции повода может и не произойти. Или они могут возникать не так часто, как хочется. На мой вкус, философское комментирование событий по горячим средам как раз часто и выглядит не как реакция на повод пофилософствовать, а скорее как навязывание событию статуса такого повода.
Инвесторы – это прагматики per se. У них философия должна сработать. Если никакого эффекта концепты в их речах не производят, то они быстро оказываются на свалке идей. Проблема здесь возникает схожая – порой будет трудно отличить срабатывающую философию от срабатывающего, которому навязывают статус философии. Преимущество, пожалуй, в том, что инвесторы ищут не готовой связи с тем, что есть, а скорее подходящий образ действий, который это самое «есть», если и не обнаружит, то создаст.
Задачка на ночь проста: определить, написан ли этот пост из позиции философа-ответчика или из позиции философа-инвестора. Если хочется усложнить, то можно дополнительно учесть, что я пока ещё сам не определился.
BY здесь были драконы
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
It is unclear who runs the account, although Russia's official Ministry of Foreign Affairs Twitter account promoted the Telegram channel on Saturday and claimed it was operated by "a group of experts & journalists." Telegram does offer end-to-end encrypted communications through Secret Chats, but this is not the default setting. Standard conversations use the MTProto method, enabling server-client encryption but with them stored on the server for ease-of-access. This makes using Telegram across multiple devices simple, but also means that the regular Telegram chats you’re having with folks are not as secure as you may believe. The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. "And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights.
from id
