Кризис самоопределения, страх деградации и радость от их наличия.
Нельзя просто так пережить унылый ноябрь и не погрузиться в какое-нибудь ментальное болото. В этом году я даже долго продержалась - видимо, была занята уколами, зарядкой и чтением новой Лианы Мориарти.
И всё же, конечно, нельзя полностью избежать ноябрьской хмари. Волна рефлексии затопила меня, и я грустно брожу в аптеку и вайлдбериз, слушая в наушниках "Ты холодна" Дельфина и ощущая, какой же я, блин, отчаявшийся и тонко чувствующий человек.
Во-первых, я всё меньше ощущаю себя писателем. Но это что-то дурацкое, на уровне переживаний в десятом классе: когда есть клëвые девочки в модных туфлях и с парнями-студентами, а есть ты - кудрявая нелепая ботаничка. Ты мечтаешь как будто о туфлях, а на самом деле - что девочки будут с тобой дружить. Вот и тут примерно так: нет особых сомнений, кто я по своей сути (как говорил на лекции Алексей Иванов: "Писатель - это не призвание, это форма существования личности"). Но все столичные тусовки, чужие презентации, фестивали и вот это всё наводят тоску - потому что там я посетитель, а не резидент. Я могу подписаться на папку "Писательницы" с модными писательницами, но не могу туда попасть. И так как пока я решила развивать канал и зарабатывать, а не писать новый роман ради иллюзорного признания, то пока это и не изменится. Ближе всего к "миру литературы" я, когда записываю Маше отчаявшиеся голосовые, а она отвечает, что ты писатель, если не можешь не писать.
Во-вторых, местами чувствую себя чудовищно бескультурной. Почитала, как мама Николая Цискаридзе водила его с трëх лет в театр, как он знал все оперы и смотрел Фелинни, и думаю - господи, чему я могу научить ребёнка? Когда люди успевают смотреть все эти умные фильмы и как не засыпают? Почему я читаю новую Мориарти уже две недели, а ещё дошла только до половины, хотя там не сложный английский? Усаживаясь за очередную серию "Теста на беременность", я явственно ощущаю, как отмирают мои нейронные связи.
И всё же всё это - и недописательские измышления, и недокультурные - меня радует. Потому что два года назад у меня вообще не было сил на такие мысли.
За это время я настолько лихо продвинулась по пирамиде потребностей вверх, что теперь даже могу расстраиваться - а достаточно ли я разбираюсь в живописи, а почему "настоящие писательницы" не хотят со мной дружить? Позапрошлой осенью у меня были совсем другие проблемы: как бы проспать дольше, чем три часа подряд, не заработать очередной лактостаз и увидеть что-то кроме сквера рядом с домом. Саморазвитие и самоопределение были настолько же далеки от меня, как академия Штиглица, макяж, крепкий сон и фестиваль non/fiction.
Так что я вроде как и фрустрируюсь, а вроде как и радуюсь самой этой фрустрации. Хотя возможно, я просто неисправимый оптимист. Или избалованная жизнью мать.
Кризис самоопределения, страх деградации и радость от их наличия.
Нельзя просто так пережить унылый ноябрь и не погрузиться в какое-нибудь ментальное болото. В этом году я даже долго продержалась - видимо, была занята уколами, зарядкой и чтением новой Лианы Мориарти.
И всё же, конечно, нельзя полностью избежать ноябрьской хмари. Волна рефлексии затопила меня, и я грустно брожу в аптеку и вайлдбериз, слушая в наушниках "Ты холодна" Дельфина и ощущая, какой же я, блин, отчаявшийся и тонко чувствующий человек.
Во-первых, я всё меньше ощущаю себя писателем. Но это что-то дурацкое, на уровне переживаний в десятом классе: когда есть клëвые девочки в модных туфлях и с парнями-студентами, а есть ты - кудрявая нелепая ботаничка. Ты мечтаешь как будто о туфлях, а на самом деле - что девочки будут с тобой дружить. Вот и тут примерно так: нет особых сомнений, кто я по своей сути (как говорил на лекции Алексей Иванов: "Писатель - это не призвание, это форма существования личности"). Но все столичные тусовки, чужие презентации, фестивали и вот это всё наводят тоску - потому что там я посетитель, а не резидент. Я могу подписаться на папку "Писательницы" с модными писательницами, но не могу туда попасть. И так как пока я решила развивать канал и зарабатывать, а не писать новый роман ради иллюзорного признания, то пока это и не изменится. Ближе всего к "миру литературы" я, когда записываю Маше отчаявшиеся голосовые, а она отвечает, что ты писатель, если не можешь не писать.
Во-вторых, местами чувствую себя чудовищно бескультурной. Почитала, как мама Николая Цискаридзе водила его с трëх лет в театр, как он знал все оперы и смотрел Фелинни, и думаю - господи, чему я могу научить ребёнка? Когда люди успевают смотреть все эти умные фильмы и как не засыпают? Почему я читаю новую Мориарти уже две недели, а ещё дошла только до половины, хотя там не сложный английский? Усаживаясь за очередную серию "Теста на беременность", я явственно ощущаю, как отмирают мои нейронные связи.
И всё же всё это - и недописательские измышления, и недокультурные - меня радует. Потому что два года назад у меня вообще не было сил на такие мысли.
За это время я настолько лихо продвинулась по пирамиде потребностей вверх, что теперь даже могу расстраиваться - а достаточно ли я разбираюсь в живописи, а почему "настоящие писательницы" не хотят со мной дружить? Позапрошлой осенью у меня были совсем другие проблемы: как бы проспать дольше, чем три часа подряд, не заработать очередной лактостаз и увидеть что-то кроме сквера рядом с домом. Саморазвитие и самоопределение были настолько же далеки от меня, как академия Штиглица, макяж, крепкий сон и фестиваль non/fiction.
Так что я вроде как и фрустрируюсь, а вроде как и радуюсь самой этой фрустрации. Хотя возможно, я просто неисправимый оптимист. Или избалованная жизнью мать.
BY XX-files: фертильные материалы
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
But Telegram says people want to keep their chat history when they get a new phone, and they like having a data backup that will sync their chats across multiple devices. And that is why they let people choose whether they want their messages to be encrypted or not. When not turned on, though, chats are stored on Telegram's services, which are scattered throughout the world. But it has "disclosed 0 bytes of user data to third parties, including governments," Telegram states on its website. The fake Zelenskiy account reached 20,000 followers on Telegram before it was shut down, a remedial action that experts say is all too rare. As a result, the pandemic saw many newcomers to Telegram, including prominent anti-vaccine activists who used the app's hands-off approach to share false information on shots, a study from the Institute for Strategic Dialogue shows. That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. Unlike Silicon Valley giants such as Facebook and Twitter, which run very public anti-disinformation programs, Brooking said: "Telegram is famously lax or absent in its content moderation policy."
from id
