Уже завтра в 11:30 народные Масленичные гуляния на территории храма свщмч. Сильвестра Омского ул.Новороссийская 5 🥞
Без кота и жизнь не та🐱
Боевые котики, которые несут своё боевое дежурство с нашими ребятами на фронте не только приносят уют своим мурчанием, но и спасают блиндажи от мышинных набегов.
Сегодня день кошек и в комментариях можно оставить встретившиеся в сети фото боевых котиков
Боевые котики, которые несут своё боевое дежурство с нашими ребятами на фронте не только приносят уют своим мурчанием, но и спасают блиндажи от мышинных набегов.
Сегодня день кошек и в комментариях можно оставить встретившиеся в сети фото боевых котиков
Forwarded from Zаписки писаря
ТАКОВ ПУТЬ (ТРИЛОГИЯ)
ЧАСТЬ 1 МОБИЛЬНЫЙ ХРАМ И ЕГО ОБИТАТЕЛИ
Как обычно в командировке отец И. ехал в Уазике, переделанном под мобильный храм. Сделано это было одной из ветеранских организаций, герб которой ярко выделялся на передних дверях, как и контрастная надпись по всему борту - "Православный храм".
Уазик был пожилой, повидавший всякое. В древности бывало, что воин после битв, ран и странствий шёл в монахи, наш Уазик после бурной трудовой деятельности в народном хозяйстве был выбран вместо почётной пенсии в мобильные храмы. Задние двери изнутри были украшены иконами на баннере, при открывании они превращались в иконостас. Виновники преображения машины прикрутили ящик, который играл роль престола. Предполагалось, что на этом престоле можно будет служить литургию. Война внесла свои коррективы и ни о какой литургии речь уже не шла – надолго собираться в одном месте было категорически нельзя. Поэтому походный алтарь уже играл роль багажника, где хранились разносортные бронежилеты, которые священники навыпрашивали у добрых людей, гуманитарка, и нужный хлам,
Было видно, что Уазику сначала не просто давалась эта работа. По приезду оказалось, что у него нет тормозов, во время первой поездки по войскам отвалился порог и один из двух бензобаков. И теперь чтобы его заправлять, водитель - солдат из мобилизованных мужчин осенью 2022 года, проявлял смекалку- просил пассажиров свешиваться с противоположного борта, для создания нужного крена.
Со временем это стало настолько обыденно, что все обитатели мобильного храма: священники, военные, хазраты без напоминания выходили из машины, цеплялись за верхний багажник и повисали, напоминая группу организованных ленивцев.
Прохожие, работники бензоколонок и проезжающие удивлялись слаженной работой и оригинальным способом заправки. Это даже казалось необычной инсталляцией, которую можно было смело назвать «Воля к победе!». Отец И., который ходил платить за бензин и поэтому не висел вместе со всеми, каждый раз смотрел на процесс, на реакцию окружающих и внутренне гордился. "Это мои парни!" - говорил его довольный вид.
Но бензина так входило больше.
Было время, когда по военным дорогам можно было ездить без номеров, это было романтическое время военного бардака. Потом прикрутили белые номера, поскольку без номеров ездить стало не модно и за этим стали следить военная полиция и военная автоинспекция.
Потом снова поменялись правила и запретили ездить на белых номерах. Поэтому мобильный храм ездил на чёрных военных номерах, распечатанных на пластике. Никто не хотел ставить старый Уазик на военный баланс. Приходилось импровизировать, ведь работать надо!
Забота водителя, немаленькие вложения в запчасти сделали свое дело - мобильный храм ездил, весело свистя щелями и дырками в капоте. Впереди сидящий мог видеть землю под ногами. Это очень удобно, когда щелкаешь по дороге семечки, шелуха сразу падает на летящие внизу остатки асфальта.
Такая привилегия была у старшего группы, который по негласной традиции ехал рядом с водителем. Состав группы часто был разный. В эту поездку в чреве мобильного храма ехали ещё один священник из добровольцев с позывным Берсерк, Хазрат и молодой офицер-психолог.
Отец Берсерк был совсем не похож на викинга: молодой, опрятный священник интеллигентного вида, с добрыми глазами и голосом, которым можно озвучивать положительных мультяшных героев. Такой позывной прилип к нему потому, что за обедом в компании штатных священников, уже потертых командировками, удивил всех, когда с серьёзным видом и добрым голосом Чебурашки сказал что-то в духе "а давайте, отцы, всех убьем, кого надо ограбим!! ".
Отец И. закашлялся, подавившись супчиком, возникла пауза в весёлой беседе и в тишине кто-то сказал: "Ну, ты батя, прям берсерк какой-то". И как это бывает, один ляпнул-другие подхватили.
Хазрат был пожилым, тихим. В непростых условиях командировок пытался соблюдать ритуальные предписания. Он вставал молиться по ночам, чем будил всех в комнате. Резкий звук будильника призывал его к молитве, а остальных к работе над собой.
ЧАСТЬ 1 МОБИЛЬНЫЙ ХРАМ И ЕГО ОБИТАТЕЛИ
Как обычно в командировке отец И. ехал в Уазике, переделанном под мобильный храм. Сделано это было одной из ветеранских организаций, герб которой ярко выделялся на передних дверях, как и контрастная надпись по всему борту - "Православный храм".
Уазик был пожилой, повидавший всякое. В древности бывало, что воин после битв, ран и странствий шёл в монахи, наш Уазик после бурной трудовой деятельности в народном хозяйстве был выбран вместо почётной пенсии в мобильные храмы. Задние двери изнутри были украшены иконами на баннере, при открывании они превращались в иконостас. Виновники преображения машины прикрутили ящик, который играл роль престола. Предполагалось, что на этом престоле можно будет служить литургию. Война внесла свои коррективы и ни о какой литургии речь уже не шла – надолго собираться в одном месте было категорически нельзя. Поэтому походный алтарь уже играл роль багажника, где хранились разносортные бронежилеты, которые священники навыпрашивали у добрых людей, гуманитарка, и нужный хлам,
Было видно, что Уазику сначала не просто давалась эта работа. По приезду оказалось, что у него нет тормозов, во время первой поездки по войскам отвалился порог и один из двух бензобаков. И теперь чтобы его заправлять, водитель - солдат из мобилизованных мужчин осенью 2022 года, проявлял смекалку- просил пассажиров свешиваться с противоположного борта, для создания нужного крена.
Со временем это стало настолько обыденно, что все обитатели мобильного храма: священники, военные, хазраты без напоминания выходили из машины, цеплялись за верхний багажник и повисали, напоминая группу организованных ленивцев.
Прохожие, работники бензоколонок и проезжающие удивлялись слаженной работой и оригинальным способом заправки. Это даже казалось необычной инсталляцией, которую можно было смело назвать «Воля к победе!». Отец И., который ходил платить за бензин и поэтому не висел вместе со всеми, каждый раз смотрел на процесс, на реакцию окружающих и внутренне гордился. "Это мои парни!" - говорил его довольный вид.
Но бензина так входило больше.
Было время, когда по военным дорогам можно было ездить без номеров, это было романтическое время военного бардака. Потом прикрутили белые номера, поскольку без номеров ездить стало не модно и за этим стали следить военная полиция и военная автоинспекция.
Потом снова поменялись правила и запретили ездить на белых номерах. Поэтому мобильный храм ездил на чёрных военных номерах, распечатанных на пластике. Никто не хотел ставить старый Уазик на военный баланс. Приходилось импровизировать, ведь работать надо!
Забота водителя, немаленькие вложения в запчасти сделали свое дело - мобильный храм ездил, весело свистя щелями и дырками в капоте. Впереди сидящий мог видеть землю под ногами. Это очень удобно, когда щелкаешь по дороге семечки, шелуха сразу падает на летящие внизу остатки асфальта.
Такая привилегия была у старшего группы, который по негласной традиции ехал рядом с водителем. Состав группы часто был разный. В эту поездку в чреве мобильного храма ехали ещё один священник из добровольцев с позывным Берсерк, Хазрат и молодой офицер-психолог.
Отец Берсерк был совсем не похож на викинга: молодой, опрятный священник интеллигентного вида, с добрыми глазами и голосом, которым можно озвучивать положительных мультяшных героев. Такой позывной прилип к нему потому, что за обедом в компании штатных священников, уже потертых командировками, удивил всех, когда с серьёзным видом и добрым голосом Чебурашки сказал что-то в духе "а давайте, отцы, всех убьем, кого надо ограбим!! ".
Отец И. закашлялся, подавившись супчиком, возникла пауза в весёлой беседе и в тишине кто-то сказал: "Ну, ты батя, прям берсерк какой-то". И как это бывает, один ляпнул-другие подхватили.
Хазрат был пожилым, тихим. В непростых условиях командировок пытался соблюдать ритуальные предписания. Он вставал молиться по ночам, чем будил всех в комнате. Резкий звук будильника призывал его к молитве, а остальных к работе над собой.
Forwarded from Zаписки писаря
Однажды Хазрат случайно напугал отца Берсерка, который проснулся ночью от шороха земных поклонов. Спросонку он вспомнил, как днем шутил над Хазратом, выясняя подробности правил жизни гарема, и теперь ему показалось, что пришло время расплаты за назойливые расспросы.
Хазрат воздевал руки к кланялся, произнося шепотом молитву. Берсерку, лежащему рядом, привиделось, что занесен нож для праведного удара и шепотом произносится гневный приговор.
Надо отдать дань его мужеству и отваге - он сдержался и не стал орать, как и положено военному, паниковал молча.
Хазрат и не думал его обижать, а просто совершал ночную, вернее очень раннюю молитву.
Кроме молитвы он соблюдал правила питания, поэтому приезжая в командировку, покупал кухонный нож для чистой еды. Православные священники, которые, как известно, едят все, что не приколочено, без всякого почтения брали этот нож и резали сало. Ещё и рассуждая про то, что "чистому- все чисто".
Хазрат не спорил и тихо покупал другой нож. За несколько командировок в квартире, которую снимали священники, скопилось небольшая коллекция засаленных ножей.
Психолог был выпускником Военного университета этого года. Ехал впервые в этом направлении и впервые со священниками. Всю дорогу он с отцом Берсерком, перекрикивая шум Уазика, рассуждал на какие-то религиозно-абстрактные темы, про то, что он изобрёл новое доказательство существования Бога и пишет об этом книгу.
Отец Берсерк радовался общению, задавал вопросы короткими сериями, Хазрат молчал и делал вид, что он не с ними, а отец И. работал над собой, сдерживался, чтобы в грубой форме не прекратить этот бред и ересь в салоне мобильного храма.
И так почти каждый день. Таков путь.
Хазрат воздевал руки к кланялся, произнося шепотом молитву. Берсерку, лежащему рядом, привиделось, что занесен нож для праведного удара и шепотом произносится гневный приговор.
Надо отдать дань его мужеству и отваге - он сдержался и не стал орать, как и положено военному, паниковал молча.
Хазрат и не думал его обижать, а просто совершал ночную, вернее очень раннюю молитву.
Кроме молитвы он соблюдал правила питания, поэтому приезжая в командировку, покупал кухонный нож для чистой еды. Православные священники, которые, как известно, едят все, что не приколочено, без всякого почтения брали этот нож и резали сало. Ещё и рассуждая про то, что "чистому- все чисто".
Хазрат не спорил и тихо покупал другой нож. За несколько командировок в квартире, которую снимали священники, скопилось небольшая коллекция засаленных ножей.
Психолог был выпускником Военного университета этого года. Ехал впервые в этом направлении и впервые со священниками. Всю дорогу он с отцом Берсерком, перекрикивая шум Уазика, рассуждал на какие-то религиозно-абстрактные темы, про то, что он изобрёл новое доказательство существования Бога и пишет об этом книгу.
Отец Берсерк радовался общению, задавал вопросы короткими сериями, Хазрат молчал и делал вид, что он не с ними, а отец И. работал над собой, сдерживался, чтобы в грубой форме не прекратить этот бред и ересь в салоне мобильного храма.
И так почти каждый день. Таков путь.
Forwarded from Zаписки писаря
ТАКОВ ПУТЬ (ТРИЛОГИЯ)
ЧАСТЬ 2. РАБОЧИЙ ДЕНЬ
Давай, давай, Андрюха, жми! - напряжённо сказал отец И.
Этот день начался слишком обычно: отец И. пришел с утра к замполитам, получил задание поехать и поработать в один батальон.
Куда ехать было решительно непонятно, поэтому отец И. повторял ежеутренний ритуал - садился за телефон закрытой связи, искал номер телефона части, набирал цифры, ругался на плохую связь, забывал при разговоре нажимать гашетку на трубке телефона. Наконец дозванивался, сквозь шум и треск, как будто звонил в соседнюю галактику, получал примерный адрес.
Далее заправлял на свои деньги Уазик, поскольку ему как гражданскому не положено было получать казенный бензин. Этому чуду отец И. давно не удивлялся - задачи ты получать можешь, а бензин нет. "Поэтому мы и непобедимы - шутил священник - потому что мы самураи. Таков путь!"
Поехали. Ехать было долго, в дороге кто-то развлекался разговорами, кто-то про себя молился, кто-то слушал песни, которые были на флешке у водителя, а ему достались от товарища. Песни были разные, от шансона до попсы. Все они вплетались в шум машины и крутились по кругу. Глядя в окно, можно было увидеть бедные деревеньки, сожжённый лес, разрушенный войной город с разбитыми многоэтажками, позиции побежденного противника, которые обнесены табличками «Осторожно мины!». Еще меньше года назад, отец И. встречал по обочинам этой дороги сожженную технику. Теперь техники не было, жизнь налаживалась.
Особым памятным местом была разбитая часовня, от которой осталась часть стены. Арка. На арке держалась пробитая осколками ростовая икона Архангела. Проезжая в ту сторону, священники и военные обязательно молись напряженно: «Архангел, помоги!» Проезжая обратно молились облегченно: «Спасибо, брат!» Это была очень важная точка. Все разговоры про духовное укрепление и надежды на Бога, воплощались в короткой молитве и желании краем глаза увидеть через грязное стекло икону на остатке церковной стены.
Отец И. вспомнил, как в прошлой командировке проезжал с офицерами мимо разбитой часовни, и желая помолиться Архангелу, его не увидел. Архангела не было!
«…, ……, …..!» - сказали военные. Это означало: «Милостивые господа! Будьте любезны, дать Ваши предположения об исчезновении сего дивного образа, который так вдохновенно нас благословлял в дорогу на войну! Мы неописуемо возмущены! Мы негодуем! У нас есть все основания составить дурное мнение о человеке, который, не побоимся этого слова, дерзнул своей низменной десницей прикоснуться к святому лику! Это злонамеренное и неблагородное вмешательство в дело духовно-нравственного окормления военнослужащих, не может быть оправдано никакими мотивами! Вот!».
И добавили: «Ваше Высокопреподобие, что Вы думаете об этом случае вандализма и дискриминации прав верующих защитников нашего богоспасаемого Отечества?!!!»
Его Высокопреподобие ничего особого не думал и сказал, как человек простой и, в отличии от господ офицеров, академий не кончавший: «Вот козлы! Руки бы им поотрывать!» Господа офицеры смутились деревенской грубости священника, хмурились глядя в лорнеты и стряхивали белыми батистовыми перчатками несуществующую пыль с золотых погон, но сдержались. Одно слово - элита!
Через несколько дней сослуживец отца И. прислал ему новости одного благолепного монастыря, в которых описывались деяния благостного духовника. Благостный духовник съездил на три дня в разбитый город для того, чтобы снять фильм, посвященный своей поездке на три дня в разбитый город.
И в процессе выбора удобных кадров, выгодного ракурса и драматичной картины (война всё-таки!) обнаружил одинокую, разбитую часовню. И о Чудо! Обрел, обрел! Обрел-таки, родимый, чудесным образом чудесный образ! Мимо которого уже около года ехали на войну и с войны солдаты.
ЧАСТЬ 2. РАБОЧИЙ ДЕНЬ
Давай, давай, Андрюха, жми! - напряжённо сказал отец И.
Этот день начался слишком обычно: отец И. пришел с утра к замполитам, получил задание поехать и поработать в один батальон.
Куда ехать было решительно непонятно, поэтому отец И. повторял ежеутренний ритуал - садился за телефон закрытой связи, искал номер телефона части, набирал цифры, ругался на плохую связь, забывал при разговоре нажимать гашетку на трубке телефона. Наконец дозванивался, сквозь шум и треск, как будто звонил в соседнюю галактику, получал примерный адрес.
Далее заправлял на свои деньги Уазик, поскольку ему как гражданскому не положено было получать казенный бензин. Этому чуду отец И. давно не удивлялся - задачи ты получать можешь, а бензин нет. "Поэтому мы и непобедимы - шутил священник - потому что мы самураи. Таков путь!"
Поехали. Ехать было долго, в дороге кто-то развлекался разговорами, кто-то про себя молился, кто-то слушал песни, которые были на флешке у водителя, а ему достались от товарища. Песни были разные, от шансона до попсы. Все они вплетались в шум машины и крутились по кругу. Глядя в окно, можно было увидеть бедные деревеньки, сожжённый лес, разрушенный войной город с разбитыми многоэтажками, позиции побежденного противника, которые обнесены табличками «Осторожно мины!». Еще меньше года назад, отец И. встречал по обочинам этой дороги сожженную технику. Теперь техники не было, жизнь налаживалась.
Особым памятным местом была разбитая часовня, от которой осталась часть стены. Арка. На арке держалась пробитая осколками ростовая икона Архангела. Проезжая в ту сторону, священники и военные обязательно молись напряженно: «Архангел, помоги!» Проезжая обратно молились облегченно: «Спасибо, брат!» Это была очень важная точка. Все разговоры про духовное укрепление и надежды на Бога, воплощались в короткой молитве и желании краем глаза увидеть через грязное стекло икону на остатке церковной стены.
Отец И. вспомнил, как в прошлой командировке проезжал с офицерами мимо разбитой часовни, и желая помолиться Архангелу, его не увидел. Архангела не было!
«…, ……, …..!» - сказали военные. Это означало: «Милостивые господа! Будьте любезны, дать Ваши предположения об исчезновении сего дивного образа, который так вдохновенно нас благословлял в дорогу на войну! Мы неописуемо возмущены! Мы негодуем! У нас есть все основания составить дурное мнение о человеке, который, не побоимся этого слова, дерзнул своей низменной десницей прикоснуться к святому лику! Это злонамеренное и неблагородное вмешательство в дело духовно-нравственного окормления военнослужащих, не может быть оправдано никакими мотивами! Вот!».
И добавили: «Ваше Высокопреподобие, что Вы думаете об этом случае вандализма и дискриминации прав верующих защитников нашего богоспасаемого Отечества?!!!»
Его Высокопреподобие ничего особого не думал и сказал, как человек простой и, в отличии от господ офицеров, академий не кончавший: «Вот козлы! Руки бы им поотрывать!» Господа офицеры смутились деревенской грубости священника, хмурились глядя в лорнеты и стряхивали белыми батистовыми перчатками несуществующую пыль с золотых погон, но сдержались. Одно слово - элита!
Через несколько дней сослуживец отца И. прислал ему новости одного благолепного монастыря, в которых описывались деяния благостного духовника. Благостный духовник съездил на три дня в разбитый город для того, чтобы снять фильм, посвященный своей поездке на три дня в разбитый город.
И в процессе выбора удобных кадров, выгодного ракурса и драматичной картины (война всё-таки!) обнаружил одинокую, разбитую часовню. И о Чудо! Обрел, обрел! Обрел-таки, родимый, чудесным образом чудесный образ! Мимо которого уже около года ехали на войну и с войны солдаты.
Forwarded from Zаписки писаря
Духоноснорастворенный батюшка дрожащими от умиления руками, вознося молитвы к Небесам, со слезами на глазах снял икону, и увез к себе в благолепный монастырь. И, конечно, по старой церковной традиции устроил вояж иконы по ближайшим соборам для сбора средств.
Узнав о такой духовной активности, отец И. с друзьями-священниками, ничего не сказали господам офицерам, чтобы лишний раз не травмировать их тонкие, благородные души, устроили совет и стали писать письмо в благолепный монастырь.
Вы видели картину Ильи Репина «Запорожцы»? Ну ту, где казаки пишут письмо турецкому султану. Она повторилась точь-в-точь и один в один. Военные священники, пылая праведным гневом, написали вежливое письмо в благостный монастырь.
После получения письма в монастыре их забанили, но икону вернули на место…
Увлекшись воспоминаниями отец И. проехал мимо Архангела и помолился по привычке старому другу: «Архангел, помоги нам».
В нужном населённом пункте стали искать штаб батальона по названию улицы. Ездили по узким проулкам туда-сюда, мимо ветхих заброшенных садовых домиков. В конец запутались и остановились. К Уазику подошла испуганная женщина с огромной овчаркой на поводке. "Ребята, не останавливайтесь, пожалуйста, на нашей улице" - попросила она.
Местная жительница хорошо знала, что появление военной машины и людей в форме может привлечь огонь артиллерии, которая в тот момент обстреливала дальние кварталы городка редкими выстрелами. После каждого звука далёкого прилёта собака дрожала и приседала.
"Нет тут военных! Они там-то. Езжайте, мальчики!" - настойчиво просила женщина. Отец И. не стал затягивать и скомандовал отъезд. Поехали по адресу, который дала местная жительница и приехали точно к нужному подъезду. В подвале находился штаб. Отец И. представился, объяснил, что нужно поработать в их подразделении. Без проблем получил координаты - Х и Y. Водитель забил их в планшет.
Спутник уверенно вёл. Стрелка показывала на точку в каком-то лесу. В салоне было весело, ехали, шутили, обсуждали реакцию местных.
Отец И. бывал тут не раз и увидев, куда ехать, не очень радовался. Точка "Б" находилась далековато от населенного пункта в сторону войны. "Но что делать, работать надо. Таков путь."
Дорога становилась все более разбитой, по обочинам стали появляться останки сожжённых машин. Попадались гражданские и военные. Особо запомнился БТР, буквально разорванный пополам страшной силой. Начинались заброшенные поля, среди которых редкой цепью шли немногочисленные саперы. И когда закончились саперы, закончился спутник.
Отец Берсерк весело комментировал происходящее вопросами: "Ух, ты! Отец И. это же БТР побитый? Да? Наш или нет? Ничего себе! Это машина в лепешку! Отец И. это что за солдаты? Наши или нет? Саперы? Круто! А это минное поле? Да, ты что!?? Отец И. как думаешь, там дороги тоже заминированы? Там закопали ТМ-62 или ТМ-62М? Наши или нет?!!»
Хазрат молчал и так всю дорогу. Психолог задал только один вопрос: «А у нас есть броники?» «Да, какие-то есть в багажном отделении» - попытался успокоить его отец И. Водитель стал заметно нервничать, спутник кончился, машина мчалась на встречу неизвестности по разбитой дороге среди поля и останков разномастной техники на обочине. "Отец, последи за навигатором- с тревогой попросил он - Куда ехать?".
Отец И. тоже понял, что начались интересные приключения, он помнил, что перед тем, как пропасть с экрана, точка была правее, в лесу.
Увидев свежую танковую колею посреди поля, идущую примерно в нужном направлении, сказал поворачивать в лес, тем более что шум от артиллерийской перестрелки стал слишком хорошо слышен. Отец И. надеялся, что спутник найдётся, но он потерялся окончательно, видимо улетел в черную дыру. В салоне также кончилось веселье, вопросы и комментарии отца Берсерка.
Узнав о такой духовной активности, отец И. с друзьями-священниками, ничего не сказали господам офицерам, чтобы лишний раз не травмировать их тонкие, благородные души, устроили совет и стали писать письмо в благолепный монастырь.
Вы видели картину Ильи Репина «Запорожцы»? Ну ту, где казаки пишут письмо турецкому султану. Она повторилась точь-в-точь и один в один. Военные священники, пылая праведным гневом, написали вежливое письмо в благостный монастырь.
После получения письма в монастыре их забанили, но икону вернули на место…
Увлекшись воспоминаниями отец И. проехал мимо Архангела и помолился по привычке старому другу: «Архангел, помоги нам».
В нужном населённом пункте стали искать штаб батальона по названию улицы. Ездили по узким проулкам туда-сюда, мимо ветхих заброшенных садовых домиков. В конец запутались и остановились. К Уазику подошла испуганная женщина с огромной овчаркой на поводке. "Ребята, не останавливайтесь, пожалуйста, на нашей улице" - попросила она.
Местная жительница хорошо знала, что появление военной машины и людей в форме может привлечь огонь артиллерии, которая в тот момент обстреливала дальние кварталы городка редкими выстрелами. После каждого звука далёкого прилёта собака дрожала и приседала.
"Нет тут военных! Они там-то. Езжайте, мальчики!" - настойчиво просила женщина. Отец И. не стал затягивать и скомандовал отъезд. Поехали по адресу, который дала местная жительница и приехали точно к нужному подъезду. В подвале находился штаб. Отец И. представился, объяснил, что нужно поработать в их подразделении. Без проблем получил координаты - Х и Y. Водитель забил их в планшет.
Спутник уверенно вёл. Стрелка показывала на точку в каком-то лесу. В салоне было весело, ехали, шутили, обсуждали реакцию местных.
Отец И. бывал тут не раз и увидев, куда ехать, не очень радовался. Точка "Б" находилась далековато от населенного пункта в сторону войны. "Но что делать, работать надо. Таков путь."
Дорога становилась все более разбитой, по обочинам стали появляться останки сожжённых машин. Попадались гражданские и военные. Особо запомнился БТР, буквально разорванный пополам страшной силой. Начинались заброшенные поля, среди которых редкой цепью шли немногочисленные саперы. И когда закончились саперы, закончился спутник.
Отец Берсерк весело комментировал происходящее вопросами: "Ух, ты! Отец И. это же БТР побитый? Да? Наш или нет? Ничего себе! Это машина в лепешку! Отец И. это что за солдаты? Наши или нет? Саперы? Круто! А это минное поле? Да, ты что!?? Отец И. как думаешь, там дороги тоже заминированы? Там закопали ТМ-62 или ТМ-62М? Наши или нет?!!»
Хазрат молчал и так всю дорогу. Психолог задал только один вопрос: «А у нас есть броники?» «Да, какие-то есть в багажном отделении» - попытался успокоить его отец И. Водитель стал заметно нервничать, спутник кончился, машина мчалась на встречу неизвестности по разбитой дороге среди поля и останков разномастной техники на обочине. "Отец, последи за навигатором- с тревогой попросил он - Куда ехать?".
Отец И. тоже понял, что начались интересные приключения, он помнил, что перед тем, как пропасть с экрана, точка была правее, в лесу.
Увидев свежую танковую колею посреди поля, идущую примерно в нужном направлении, сказал поворачивать в лес, тем более что шум от артиллерийской перестрелки стал слишком хорошо слышен. Отец И. надеялся, что спутник найдётся, но он потерялся окончательно, видимо улетел в черную дыру. В салоне также кончилось веселье, вопросы и комментарии отца Берсерка.
Forwarded from Zаписки писаря
"Давай, давай, Андрюха, жми!"
Андрюха жал, Уазик несся на скорости по ухабам и развороченной танками дороге по полю в сторону леса.
В лесу спутник не нашёлся. Погоняв по вееру дорог, туда-сюда, увидели патруль. Остановились. Отец И. в надежде, что солдаты наши, вышел из машины. Три солдата остановились, один вскинул автомат.
"Ребята, вы не знаете где такой-то батальон находится?" - спросил отец И. Один из солдат крикнул, что не знает, но рядом кто-то стоит. Потом подойдя, ближе спросил: "Вы священник?" "Да, я священник такой-то части" - представился отец И.
"Можно ли мне покреститься? "- серьёзно спросил солдат, на бронежилете у которого был написан позывной "Татарин". Отец И. ответил: «Если веруешь от всего сердца, то можно». Солдат сказал в ответ: «Верую!». Отец Берсерк вышел из машины, с рюкзаком, в котором возил утварь, и держа в руке фляжку со святой водой сказал: «Вот вода; ничего не препятствует нам креститься!»
Под шум дальнего обстрела отец Берсерк окрестил "Татарина" прямо там, в лесу, у танковой дороги, повесив флягу со святой водой на сосну и поставив крестильные принадлежности в развилку сучка. Новокрещенный воин поблагодарил священников, поправил крест на груди и с другими солдатами пошёл дальше патрулировать и расстреливать суббоеприпасы от кассетных снарядов. Стрельба и хлопки слышались со всех сторон.
Потом они проехали еще немного и оказались в расположении батальона, только не того к которому ехали. Отец И. принял решение остаться тут и поработать. Сильно много поработать не получилось, потому что это было место, приближенное к передовой и почти весь личный состав сейчас был на боевых позициях. Прошли по блиндажам, поговорили, помолились. Хазрат нашел сородичей и совершил прямо на улице положенные молитвы.
Рядом находились позиции артиллерии, которая била куда-то, заглушая разговоры и молитвы. Немного позже по позициям артиллерии начали прилетать подарки от противника. Отец И. впервые услышал, как разрываются кассетные снаряды. Ловил себя на том, что это не страшные звуки, очень похожи на салют, знаете, это когда в воздухе взрывается шар, а затем от него отлетают искры, которые тоже взрываются резкими, дружными хлопками.
Священники закончили работу, осталось дождаться психолога. Нашли его в блиндаже у командира. В блиндаж спускались очень быстро, поскольку салют стал ближе, и стало слышно шуршание пролетающих снарядов, к тому же стали отчетливей прилеты мин. Даже случился небольшой казус, когда Берсерка, идущего сзади, грубовато подтолкнул в блиндаж сопровождающий офицер. Но никто не обиделся, потому что было ясно, что наверху лучше не оставаться.
В блиндаже психолог сидел с прямой спиной за столом, что-то деловито заполнял и расспрашивал начальника штаба, не обращая внимания на глухие звуки разрывов. После каждого прилета, дрожала земля и открывалась внутренняя дверь в блиндаж. Отец И. сидел напротив и меланхолично ногой ее закрывал, ожидая, когда этот юный психолог прекратит из себя изображать Юнга. После доскональных выяснений все было закончено, обстрел к тому времени стих.
Все пошли к Уазику и увидели, что водитель сидит в щели, недалеко от машины и более того надел бронежилет, что говорило о крайней степени опасности. Провожающие объяснили гостям, что они ехали не по той дороге и что еще немного и выехали бы в серую зону. Поблагодарили и показали относительно безопасный путь по лесу.
Весь экипаж Уазика охватила непонятная радость. Храбрясь и шутя на полной скорости, по ухабам и танковой колее полетели обратно. Ну как обратно, военные показали только направление, но танковые дороги, вернее танки имеют интересное свойство – они ездят где хотят, в лесу множество развилок. Но Уазик на полной скорости летел куда-то вперед. Лишь бы с танком не встретиться на узенькой дорожке!
Вдруг неожиданно выскочили на танк, который стоял стволом к ним, на нем ползали люди в засаленных комбинезонах. Чей танк было решительно непонятно. На кураже отец И. выскочил и крикнул танкистам похожим на башкир: «Ребята, вы русские?» Башкиры не удивились и говорят в ответ: «Да, мы русские!»
Андрюха жал, Уазик несся на скорости по ухабам и развороченной танками дороге по полю в сторону леса.
В лесу спутник не нашёлся. Погоняв по вееру дорог, туда-сюда, увидели патруль. Остановились. Отец И. в надежде, что солдаты наши, вышел из машины. Три солдата остановились, один вскинул автомат.
"Ребята, вы не знаете где такой-то батальон находится?" - спросил отец И. Один из солдат крикнул, что не знает, но рядом кто-то стоит. Потом подойдя, ближе спросил: "Вы священник?" "Да, я священник такой-то части" - представился отец И.
"Можно ли мне покреститься? "- серьёзно спросил солдат, на бронежилете у которого был написан позывной "Татарин". Отец И. ответил: «Если веруешь от всего сердца, то можно». Солдат сказал в ответ: «Верую!». Отец Берсерк вышел из машины, с рюкзаком, в котором возил утварь, и держа в руке фляжку со святой водой сказал: «Вот вода; ничего не препятствует нам креститься!»
Под шум дальнего обстрела отец Берсерк окрестил "Татарина" прямо там, в лесу, у танковой дороги, повесив флягу со святой водой на сосну и поставив крестильные принадлежности в развилку сучка. Новокрещенный воин поблагодарил священников, поправил крест на груди и с другими солдатами пошёл дальше патрулировать и расстреливать суббоеприпасы от кассетных снарядов. Стрельба и хлопки слышались со всех сторон.
Потом они проехали еще немного и оказались в расположении батальона, только не того к которому ехали. Отец И. принял решение остаться тут и поработать. Сильно много поработать не получилось, потому что это было место, приближенное к передовой и почти весь личный состав сейчас был на боевых позициях. Прошли по блиндажам, поговорили, помолились. Хазрат нашел сородичей и совершил прямо на улице положенные молитвы.
Рядом находились позиции артиллерии, которая била куда-то, заглушая разговоры и молитвы. Немного позже по позициям артиллерии начали прилетать подарки от противника. Отец И. впервые услышал, как разрываются кассетные снаряды. Ловил себя на том, что это не страшные звуки, очень похожи на салют, знаете, это когда в воздухе взрывается шар, а затем от него отлетают искры, которые тоже взрываются резкими, дружными хлопками.
Священники закончили работу, осталось дождаться психолога. Нашли его в блиндаже у командира. В блиндаж спускались очень быстро, поскольку салют стал ближе, и стало слышно шуршание пролетающих снарядов, к тому же стали отчетливей прилеты мин. Даже случился небольшой казус, когда Берсерка, идущего сзади, грубовато подтолкнул в блиндаж сопровождающий офицер. Но никто не обиделся, потому что было ясно, что наверху лучше не оставаться.
В блиндаже психолог сидел с прямой спиной за столом, что-то деловито заполнял и расспрашивал начальника штаба, не обращая внимания на глухие звуки разрывов. После каждого прилета, дрожала земля и открывалась внутренняя дверь в блиндаж. Отец И. сидел напротив и меланхолично ногой ее закрывал, ожидая, когда этот юный психолог прекратит из себя изображать Юнга. После доскональных выяснений все было закончено, обстрел к тому времени стих.
Все пошли к Уазику и увидели, что водитель сидит в щели, недалеко от машины и более того надел бронежилет, что говорило о крайней степени опасности. Провожающие объяснили гостям, что они ехали не по той дороге и что еще немного и выехали бы в серую зону. Поблагодарили и показали относительно безопасный путь по лесу.
Весь экипаж Уазика охватила непонятная радость. Храбрясь и шутя на полной скорости, по ухабам и танковой колее полетели обратно. Ну как обратно, военные показали только направление, но танковые дороги, вернее танки имеют интересное свойство – они ездят где хотят, в лесу множество развилок. Но Уазик на полной скорости летел куда-то вперед. Лишь бы с танком не встретиться на узенькой дорожке!
Вдруг неожиданно выскочили на танк, который стоял стволом к ним, на нем ползали люди в засаленных комбинезонах. Чей танк было решительно непонятно. На кураже отец И. выскочил и крикнул танкистам похожим на башкир: «Ребята, вы русские?» Башкиры не удивились и говорят в ответ: «Да, мы русские!»
Forwarded from Zаписки писаря
На душе отлегло, радостно пообнимались с танкистами, которые как оказалось чинили подбитый дроном танк и на полной скорости рванули дальше. Причём на такой скорости, что оторвали об ветки толстые стропы, притягивающие на багажнике снарядный ящик, в котором водитель возил инструмент и запас бензина.
После скачек на кочках, ухабах, колеях, песках выехали наконец в населенный пункт и уже неспеша поехали в обратном направлении: разрушенная часовня (Спасибо, Архангел!), таблички «Осторожно мины!», разбитый город, сожжённый лес, бедные деревеньки. Под звуки знакомых попсовых и блатных песен.
По приезду на базу Хазрат пошел готовить правильную еду. Отец И. уже погрузился в новые задачи. Завтра нужно было поехать в тыловой полигон и поработать там. Еще по поповской линии он узнал, что на этом полигоне появилось два священника, заключивших контракт. Отец И. очень обрадовался, созвонился с ними и назначил встречу. Потирал руки в надежде усилить контрактниками сегодняшнее направление. И сел писать отчет.
Отец Берсерк пошел поболтать к психологам. Сегодняшний попутчик стоял на кровати, махал руками и рассказывал коллегам в ярких тонах и свежих интонациях свои впечатления от работы. «Да чтоб я еще раз с этими батюшками поехал! Да никогда! Если меня заставят, то я надену спереди броник, с боков броник и возьму две каски! Как с вами работать?!!!». Последний вопрос был адресован священнику.
Отец Берсерк, спокойно выслушав охи и вздохи военных и заметив на себе их тревожные взгляды, приосанился и многозначительно сказал голосом доброго мультяшного героя: «Товарищи офицеры, во всех непонятных ситуациях, начинайте раздел Польши! Таков путь!»
После скачек на кочках, ухабах, колеях, песках выехали наконец в населенный пункт и уже неспеша поехали в обратном направлении: разрушенная часовня (Спасибо, Архангел!), таблички «Осторожно мины!», разбитый город, сожжённый лес, бедные деревеньки. Под звуки знакомых попсовых и блатных песен.
По приезду на базу Хазрат пошел готовить правильную еду. Отец И. уже погрузился в новые задачи. Завтра нужно было поехать в тыловой полигон и поработать там. Еще по поповской линии он узнал, что на этом полигоне появилось два священника, заключивших контракт. Отец И. очень обрадовался, созвонился с ними и назначил встречу. Потирал руки в надежде усилить контрактниками сегодняшнее направление. И сел писать отчет.
Отец Берсерк пошел поболтать к психологам. Сегодняшний попутчик стоял на кровати, махал руками и рассказывал коллегам в ярких тонах и свежих интонациях свои впечатления от работы. «Да чтоб я еще раз с этими батюшками поехал! Да никогда! Если меня заставят, то я надену спереди броник, с боков броник и возьму две каски! Как с вами работать?!!!». Последний вопрос был адресован священнику.
Отец Берсерк, спокойно выслушав охи и вздохи военных и заметив на себе их тревожные взгляды, приосанился и многозначительно сказал голосом доброго мультяшного героя: «Товарищи офицеры, во всех непонятных ситуациях, начинайте раздел Польши! Таков путь!»
Forwarded from Zаписки писаря
ТАКОВ ПУТЬ (ТРИЛОГИЯ)
ЧАСТЬ 3. ХЛЕБУШКИ
На следующее утро, отец И. поднялся по будильнику. Вылез из спальника, давно забыв, как спать на постельном белье. Казалось, что он только-только уснул после будильника, призывающего Хазрата на раннюю молитву. В очередной раз не выспался, что стало привычным состоянием. Вспомнил свою последнюю командировку в Сирию, когда из-за отсутствия самолетов, пришлось жить около недели в старом Алеппо в окружении пяти минаретов в шаговой доступности. Имамы разными голосами старательно пели молитвы в громкоговорители в начале пятого утра… Романтика…
Хазрат-доброе сердце, помолившись, спал сном праведника и не слышал будильника отца И. После вчерашних приключений крепко спал отец Берсерк. Отец И. всегда внутренне слегка завидовал людям, способным крепко спать в любых ситуациях. Не стал будить коллег, берег их сон и пошел на воздух.
Они вместе жили в комнате, сделанной из посиневших досок в глубоком техническом подвале. Весь подвал был разделен на комнаты, в которых обитали разные военные и священники. Было сухо и тепло. После первых командировок отцу И. это было очень важно. Ну и ладно, что ты живешь в подвале, где постоянно горит свет и шумит вентиляция. При объявлении ракетной опасности жители подвала только ухмыляясь переворачивались на другой бок и не волновались.
Все остальные блага цивилизации были наверху, на улице - добротно сколоченный туалет и умывальник. Во дворе стоял кубовый бак с водой, по теплу из него наполняли умывальник, а когда похолодало нужно было сломать тонкий лед и умываться холодной, бодрящей водой. Воду привозили для всех нужд в определённое время.
Поднялись коллеги. Собрались, загрузились в Уазик и поехали. В экипаже произошло одно изменение – в машину сел другой психолог. Вчерашний не поехал. Он как военный, если был на выезде, обязан отдохнуть. Поэтому часть психологов была на выездах, другая отдыхала. Это вам не «гражданская босота – каждый день работа», это люди при исполнении служебных обязанностей в горячей точке! У них субординация и выслуга лет.
В эту командировку с завтраком ежедневно импровизировали. В подвале кухни не было и поэтому группа находилась в положении отряда нищих ронинов, который выезжал на работу на голодный желудок в надежде где-нибудь, чем-нибудь позавтракать. Находили свою «миску риса» в шаурмичной на дороге, редкой дорожной кафешке или ехали просто так, подтянув ремень и поправив мечи. Сегодня ехали просто так.
Поездка не предвещала ничего особенного. Это был тыловой полигон, относительно недалеко от подвала, где проживали священники. Иногда группа выезжала туда поработать, когда срывались поездки в отдаленные подразделения. На полигоне всегда были люди и можно было найти работу.
Там же находили место для сьемок приезжие батюшки-блогеры, когда снимали свою духовную деятельность на передовой. В недешевых бронежилетах и шлемах они рассказывали многочисленным почитателям о своей тяжелой жизни в окопах, давали глубокомысленные духовные интервью о войне на фоне техники, которую использовали наши солдаты на полигоне в качестве мишеней, отрабатывая стрельбу из гранатометов. Фоном шли страшные звуки войны – это на полигоне шла огневая подготовка и учебные стрельбы танков. Война, короче.
У отца И. и его друзей чтение страничек батюшек-блогеров было любимым занятием. Читали вслух, радовались как дети и ржали как кони. Особенно всех растрогала и умилила история про то, как один хорошо снаряженный воин духа обнаружил (!!!) давно известный им блиндажный полигонный храм. Рассказ был о том, что его создал солдат, который только в бою узнал о Боге. Оставшись в живых, выкопал блиндаж и организовал храм как символ своей новообретенной веры. За кадром остался факт, что храмоздатель был хорошо известен на полигоне, поскольку являлся дьяконом и состоял в группе духовенства группировки. Вот она вдохновляющая сила искусства!
ЧАСТЬ 3. ХЛЕБУШКИ
На следующее утро, отец И. поднялся по будильнику. Вылез из спальника, давно забыв, как спать на постельном белье. Казалось, что он только-только уснул после будильника, призывающего Хазрата на раннюю молитву. В очередной раз не выспался, что стало привычным состоянием. Вспомнил свою последнюю командировку в Сирию, когда из-за отсутствия самолетов, пришлось жить около недели в старом Алеппо в окружении пяти минаретов в шаговой доступности. Имамы разными голосами старательно пели молитвы в громкоговорители в начале пятого утра… Романтика…
Хазрат-доброе сердце, помолившись, спал сном праведника и не слышал будильника отца И. После вчерашних приключений крепко спал отец Берсерк. Отец И. всегда внутренне слегка завидовал людям, способным крепко спать в любых ситуациях. Не стал будить коллег, берег их сон и пошел на воздух.
Они вместе жили в комнате, сделанной из посиневших досок в глубоком техническом подвале. Весь подвал был разделен на комнаты, в которых обитали разные военные и священники. Было сухо и тепло. После первых командировок отцу И. это было очень важно. Ну и ладно, что ты живешь в подвале, где постоянно горит свет и шумит вентиляция. При объявлении ракетной опасности жители подвала только ухмыляясь переворачивались на другой бок и не волновались.
Все остальные блага цивилизации были наверху, на улице - добротно сколоченный туалет и умывальник. Во дворе стоял кубовый бак с водой, по теплу из него наполняли умывальник, а когда похолодало нужно было сломать тонкий лед и умываться холодной, бодрящей водой. Воду привозили для всех нужд в определённое время.
Поднялись коллеги. Собрались, загрузились в Уазик и поехали. В экипаже произошло одно изменение – в машину сел другой психолог. Вчерашний не поехал. Он как военный, если был на выезде, обязан отдохнуть. Поэтому часть психологов была на выездах, другая отдыхала. Это вам не «гражданская босота – каждый день работа», это люди при исполнении служебных обязанностей в горячей точке! У них субординация и выслуга лет.
В эту командировку с завтраком ежедневно импровизировали. В подвале кухни не было и поэтому группа находилась в положении отряда нищих ронинов, который выезжал на работу на голодный желудок в надежде где-нибудь, чем-нибудь позавтракать. Находили свою «миску риса» в шаурмичной на дороге, редкой дорожной кафешке или ехали просто так, подтянув ремень и поправив мечи. Сегодня ехали просто так.
Поездка не предвещала ничего особенного. Это был тыловой полигон, относительно недалеко от подвала, где проживали священники. Иногда группа выезжала туда поработать, когда срывались поездки в отдаленные подразделения. На полигоне всегда были люди и можно было найти работу.
Там же находили место для сьемок приезжие батюшки-блогеры, когда снимали свою духовную деятельность на передовой. В недешевых бронежилетах и шлемах они рассказывали многочисленным почитателям о своей тяжелой жизни в окопах, давали глубокомысленные духовные интервью о войне на фоне техники, которую использовали наши солдаты на полигоне в качестве мишеней, отрабатывая стрельбу из гранатометов. Фоном шли страшные звуки войны – это на полигоне шла огневая подготовка и учебные стрельбы танков. Война, короче.
У отца И. и его друзей чтение страничек батюшек-блогеров было любимым занятием. Читали вслух, радовались как дети и ржали как кони. Особенно всех растрогала и умилила история про то, как один хорошо снаряженный воин духа обнаружил (!!!) давно известный им блиндажный полигонный храм. Рассказ был о том, что его создал солдат, который только в бою узнал о Боге. Оставшись в живых, выкопал блиндаж и организовал храм как символ своей новообретенной веры. За кадром остался факт, что храмоздатель был хорошо известен на полигоне, поскольку являлся дьяконом и состоял в группе духовенства группировки. Вот она вдохновляющая сила искусства!
Forwarded from Zаписки писаря
У отца И. была главная задача поездки – познакомиться с новыми священниками, которые заключили контракт, разобраться и включить их в работу группировки. Целых два священника, да еще на контракте! «Это же сила, - думал отец И. – сейчас как развернемся!». Но больше всего он лелеял задумку через командование отправить их в подразделения, в которых был вчера. Там точно нужна была систематическая духовная работа.
В назначенное время встретились. Из гражданской машины вышли два сдобных, рыхлых человека, среднего роста, средних лет, очень похожих друг на друга, но совсем не похожих на военных, хотя были в новенькой уставной форме. Форма была не подогнана, и слегка мешковата. На одном была мятая военная кепка, другой носил очки. «Это что это за хлебушки у нас такие?» - с удивлением подумал отец И.
Представились. Познакомились. Оказалось, что хлебушек в очках - это иеромонах, а хлебушек в мятой кепке - протоиерей. Они ездили в командировку в качестве волонтеров от Синодального военного отдела, и кто-то из военных уговорил их заключить контракт, что они и сделали около месяца назад. Теперь осваивались на полигоне. Отец И. подумал, что они проходят КМБ – курс молодого бойца и попытался выяснить в каких они подразделениях служат. Оказалось, что служат хлебушки в одном батальоне. «Что вы делаете вдвоем в одном подразделении? Зачем два священника в батальоне? Может вы на всю бригаду или полк работаете? – удивился отец И.
«Нет - сказали хлебушки – Мы служим только в батальоне». «Ну ладно, разберемся. А соединение у вас какое?». Батюшки, путаясь в названиях подразделений и воинских частей в конце концов определились, что они защищают Родину в дивизии группировки войск, где подвизались отец И с братией. «Ага! Значит вы наши. Очень, очень хорошо» - сказал отец И. тоном человека, задумывающего серьезное стратегическое наступление.
«А чем вы тут вдвоем-то занимаетесь?» - не унимался отец И. Хлебушки тоном опытных бойцов стали рассказывать, что они – военные священники, (в отличии от некоторых! Не будем показывать пальцем!), несут военную службу, то есть ходят в наряд и караул. Тянут непростую военную лямку. Тяготы и лишения. А вдвоем очень удобно – один в наряде стоит, другой бодрствует.
«В наряд ходите?!!!! В караул?!!! – удивился отец И. - а как священники-то работаете? У вас на полигоне куча народу тренируется. Ходите, служите, крестите, причащайте. Храм есть в блиндаже! Работы – море! Подключайтесь, нас освободите, не надо будет сюда ездить! Давайте с замполитом вашей дивизии переговорю.»
«Нет! – сказали хлебушки, - Ты, отец, не поймешь, поскольку ты не военный, мы ходим в наряд, чтобы быть ближе к солдату!». Отец И. почти с начала разговора стал чувствовать приливы гнева, но сдерживался. Отец Берсерк и Хазрат стояли рядом, в разговор не встревали. Удивлялись. Психолог курил в сторонке.
«Для того, чтобы быть ближе к солдату, надо к нему просто подойти, для этого не надо с автоматом стоять в карауле! Нам священники нужны! Зачем вам в солдатиков играть? Потом, когда на войну поедите тоже будете в штурмы ходить?». Хлебушки очень удивились такой постановкой вопроса и сказали, что в штурмы не пойдут. Потому что они батюшки.
Разговор приходил в ту стадию, когда собеседники беседуют на разных языках и не понимают друг друга. Еще бы, два опытных военных говорили с кучкой гражданских лиц. Откуда тут возьмется взаимопонимание?
«Отцы, погнали с нами в такое-то направление, - сделал еще одну попытку вербовать коллег отец И. – Там интересно! Наступление идет. Поработаем! Вы там очень нужны. Я могу организовать это очень быстро!» Услышав место, куда их приглашают иеромонах согласился и глядел добрыми глазами сквозь очки, а протоиерей отказался сразу и поправил мятую кепку.
В назначенное время встретились. Из гражданской машины вышли два сдобных, рыхлых человека, среднего роста, средних лет, очень похожих друг на друга, но совсем не похожих на военных, хотя были в новенькой уставной форме. Форма была не подогнана, и слегка мешковата. На одном была мятая военная кепка, другой носил очки. «Это что это за хлебушки у нас такие?» - с удивлением подумал отец И.
Представились. Познакомились. Оказалось, что хлебушек в очках - это иеромонах, а хлебушек в мятой кепке - протоиерей. Они ездили в командировку в качестве волонтеров от Синодального военного отдела, и кто-то из военных уговорил их заключить контракт, что они и сделали около месяца назад. Теперь осваивались на полигоне. Отец И. подумал, что они проходят КМБ – курс молодого бойца и попытался выяснить в каких они подразделениях служат. Оказалось, что служат хлебушки в одном батальоне. «Что вы делаете вдвоем в одном подразделении? Зачем два священника в батальоне? Может вы на всю бригаду или полк работаете? – удивился отец И.
«Нет - сказали хлебушки – Мы служим только в батальоне». «Ну ладно, разберемся. А соединение у вас какое?». Батюшки, путаясь в названиях подразделений и воинских частей в конце концов определились, что они защищают Родину в дивизии группировки войск, где подвизались отец И с братией. «Ага! Значит вы наши. Очень, очень хорошо» - сказал отец И. тоном человека, задумывающего серьезное стратегическое наступление.
«А чем вы тут вдвоем-то занимаетесь?» - не унимался отец И. Хлебушки тоном опытных бойцов стали рассказывать, что они – военные священники, (в отличии от некоторых! Не будем показывать пальцем!), несут военную службу, то есть ходят в наряд и караул. Тянут непростую военную лямку. Тяготы и лишения. А вдвоем очень удобно – один в наряде стоит, другой бодрствует.
«В наряд ходите?!!!! В караул?!!! – удивился отец И. - а как священники-то работаете? У вас на полигоне куча народу тренируется. Ходите, служите, крестите, причащайте. Храм есть в блиндаже! Работы – море! Подключайтесь, нас освободите, не надо будет сюда ездить! Давайте с замполитом вашей дивизии переговорю.»
«Нет! – сказали хлебушки, - Ты, отец, не поймешь, поскольку ты не военный, мы ходим в наряд, чтобы быть ближе к солдату!». Отец И. почти с начала разговора стал чувствовать приливы гнева, но сдерживался. Отец Берсерк и Хазрат стояли рядом, в разговор не встревали. Удивлялись. Психолог курил в сторонке.
«Для того, чтобы быть ближе к солдату, надо к нему просто подойти, для этого не надо с автоматом стоять в карауле! Нам священники нужны! Зачем вам в солдатиков играть? Потом, когда на войну поедите тоже будете в штурмы ходить?». Хлебушки очень удивились такой постановкой вопроса и сказали, что в штурмы не пойдут. Потому что они батюшки.
Разговор приходил в ту стадию, когда собеседники беседуют на разных языках и не понимают друг друга. Еще бы, два опытных военных говорили с кучкой гражданских лиц. Откуда тут возьмется взаимопонимание?
«Отцы, погнали с нами в такое-то направление, - сделал еще одну попытку вербовать коллег отец И. – Там интересно! Наступление идет. Поработаем! Вы там очень нужны. Я могу организовать это очень быстро!» Услышав место, куда их приглашают иеромонах согласился и глядел добрыми глазами сквозь очки, а протоиерей отказался сразу и поправил мятую кепку.
Forwarded from Zаписки писаря
В итоге этой занимательной беседы оказалось, что их командир ждет нашего визита и желает пообщаться. «Ну поехали, пообщаемся» – решил отец И., ему нужно было во что бы то ни стало выковырять новых знакомых из тылового района.
Поехали в тот конец полигона, куда обычно мобильный храм не ездил. Там стояли аккуратные домики бывшей больницы. Ошалевшим от чистоты и белизны помещений гостям хлебушки показали свои комнаты с аккуратными кроватками и чистым бельем.
После этого пошли к командиру, который ждал в своем кабинете. Кабинет был большой, светлый. За Т-образным столом для совещаний сидел весьма упитанный молодой офицер, похожий на помещика, который предложил всем сесть. Отец И. представился и взял стул и сел за стол напротив подполковника. Хлебушки, которые были по возрасту значительно старше комбата, сели в ряд у одной стены, гости напротив у другой.
Начался весьма интересный разговор, где отец И. рассказывал о том, что надо наших поддержать в наступлении, священников не хватает, а офицер тоном коллекционера экзотических животных хвастался как он завербовал этих двух хлебушек и еще ему нужен мулла, он построит храм и мечеть и все будут молиться. «А буддист с раввином тебе не нужны в батальоне для коллекции?» - хотел сказать отец И., но сдержался.
По ходу витиеватых рассуждений подполковника-барина выяснилось, что батальон, в котором несли тяготы и лишения хлебушки не только не принадлежал к дивизии группировки, но более того являлся батальоном обеспечения полигона и принадлежал другому военному округу. «Вот это засада! Залезли в другой округ!» – подумал отец И.
Дальше началась чистая комедия, в стиле гипертрофированных комических отношений барина и холопов. В роли хозяина выступал упитанный подполковник, который надменным тоном, стал экзаменовать своих подчиненных в богословии и знании ненужной церковной информации. «Ты, (он назвал по имени хлебушка – иеромонаха), что знаешь о самом большом соборе в мире?». Иеромонах, сидевший на краешке стула, привстал, в полусогнутом виде запинаясь стал объясняться, на полуцерковном языке, что гой еси, добрый молодец, отец-командир, батюшка-комбат, вероятнее всего Храм Христа Спасителя в Москве!» «Ничего ты не знаешь, садись!» - недовольно сказал барин. «Да, да, да… Да, да, да» - мелко закивал иеромонах. В его глазах светились добро, любовь и обожание.
«А можно? Можно? Можно мне сказать? – попросил хлебушек-протоиерей. «Давай, говори, что там у тебя (назвал по имени протоиерея). Что за глупость опять придумал, шалунишка?» – разрешил командир тылового батальона.
Хлебушек-протоиерей тоже сидел на краешке стула, подскочил и в полупоклоне, держа у груди в обеих руках мятую кепку, произнес: «Виктор Палыч! Виктор Палыч, я хотел сказать правду, только не обижайтесь, пожалуйста! Хочу, чтобы гости узнали, что вы… вы…вы самый лучший командир в мире. Вот!». Хлебушек-иеромонах преданно через очки глядел на лоснящегося довольством подполковника и мелко кивал головой полностью поддерживая сослуживца и полушепотом говорил: «Да, да, да… Да, да, да…»
Отца И. чуть не стошнило. Экипаж Уазика замер и с выражением Сфинксов молча сидел, и смотрел на комедию. Отец И. понял, что ловить тут нечего и этих священников уже не спасти, стал прощаться. Надо было бежать отсюда поскорей, тем более надо было найти на полигоне нужный батальон. Но барин был цепкий, просто так не отпускал. Позвал всех отобедать. Нажал на кнопку на столе и попросил Машеньку начать облуживание гостей.
Отца И. подвела практичность голодного ронина. Сегодня выехали без завтрака и уже изрядно хотелось есть. А тут такая халява. «Ну пошли, что же не отобедать, раз настаиваете». Гости пошли по чистейшим полам, им предложили помыть руки. Оказалось, что это можно делать в санузле! С действующим унитазом!! А в кране текла теплая вода!!! «Нормальные у хлебушков тяготы и лишения» - отметил про себя отец И.
Пришли в специальную комнату, где изволил трапезничать барин. Расселись, и тут в комнату стали заходить обслуживающие девицы, как оказалось позже тоже военнослужащие, которые заносили блюда.
Поехали в тот конец полигона, куда обычно мобильный храм не ездил. Там стояли аккуратные домики бывшей больницы. Ошалевшим от чистоты и белизны помещений гостям хлебушки показали свои комнаты с аккуратными кроватками и чистым бельем.
После этого пошли к командиру, который ждал в своем кабинете. Кабинет был большой, светлый. За Т-образным столом для совещаний сидел весьма упитанный молодой офицер, похожий на помещика, который предложил всем сесть. Отец И. представился и взял стул и сел за стол напротив подполковника. Хлебушки, которые были по возрасту значительно старше комбата, сели в ряд у одной стены, гости напротив у другой.
Начался весьма интересный разговор, где отец И. рассказывал о том, что надо наших поддержать в наступлении, священников не хватает, а офицер тоном коллекционера экзотических животных хвастался как он завербовал этих двух хлебушек и еще ему нужен мулла, он построит храм и мечеть и все будут молиться. «А буддист с раввином тебе не нужны в батальоне для коллекции?» - хотел сказать отец И., но сдержался.
По ходу витиеватых рассуждений подполковника-барина выяснилось, что батальон, в котором несли тяготы и лишения хлебушки не только не принадлежал к дивизии группировки, но более того являлся батальоном обеспечения полигона и принадлежал другому военному округу. «Вот это засада! Залезли в другой округ!» – подумал отец И.
Дальше началась чистая комедия, в стиле гипертрофированных комических отношений барина и холопов. В роли хозяина выступал упитанный подполковник, который надменным тоном, стал экзаменовать своих подчиненных в богословии и знании ненужной церковной информации. «Ты, (он назвал по имени хлебушка – иеромонаха), что знаешь о самом большом соборе в мире?». Иеромонах, сидевший на краешке стула, привстал, в полусогнутом виде запинаясь стал объясняться, на полуцерковном языке, что гой еси, добрый молодец, отец-командир, батюшка-комбат, вероятнее всего Храм Христа Спасителя в Москве!» «Ничего ты не знаешь, садись!» - недовольно сказал барин. «Да, да, да… Да, да, да» - мелко закивал иеромонах. В его глазах светились добро, любовь и обожание.
«А можно? Можно? Можно мне сказать? – попросил хлебушек-протоиерей. «Давай, говори, что там у тебя (назвал по имени протоиерея). Что за глупость опять придумал, шалунишка?» – разрешил командир тылового батальона.
Хлебушек-протоиерей тоже сидел на краешке стула, подскочил и в полупоклоне, держа у груди в обеих руках мятую кепку, произнес: «Виктор Палыч! Виктор Палыч, я хотел сказать правду, только не обижайтесь, пожалуйста! Хочу, чтобы гости узнали, что вы… вы…вы самый лучший командир в мире. Вот!». Хлебушек-иеромонах преданно через очки глядел на лоснящегося довольством подполковника и мелко кивал головой полностью поддерживая сослуживца и полушепотом говорил: «Да, да, да… Да, да, да…»
Отца И. чуть не стошнило. Экипаж Уазика замер и с выражением Сфинксов молча сидел, и смотрел на комедию. Отец И. понял, что ловить тут нечего и этих священников уже не спасти, стал прощаться. Надо было бежать отсюда поскорей, тем более надо было найти на полигоне нужный батальон. Но барин был цепкий, просто так не отпускал. Позвал всех отобедать. Нажал на кнопку на столе и попросил Машеньку начать облуживание гостей.
Отца И. подвела практичность голодного ронина. Сегодня выехали без завтрака и уже изрядно хотелось есть. А тут такая халява. «Ну пошли, что же не отобедать, раз настаиваете». Гости пошли по чистейшим полам, им предложили помыть руки. Оказалось, что это можно делать в санузле! С действующим унитазом!! А в кране текла теплая вода!!! «Нормальные у хлебушков тяготы и лишения» - отметил про себя отец И.
Пришли в специальную комнату, где изволил трапезничать барин. Расселись, и тут в комнату стали заходить обслуживающие девицы, как оказалось позже тоже военнослужащие, которые заносили блюда.
Forwarded from Zаписки писаря
Девицы поразили отца И. больше, чем горячая вода в кране, они были справные, красивые, сочные, в макияже, а фигуры обтягивала боевая рубашка, только входящая в военную моду. Конечно, женщины попадались отцу И. в поездках по подразделениям. Это были медики, связисты, психологи, они жили в блиндажах и выглядели так, как выглядят женщины, живущие в лесу. Добрые, хорошие, героические. Тяжело женщине на войне, труднее чем мужикам. И поэтому к ним рождалось чувство глубокого уважения.
А тут конкурс красоты, в отдельно взятом батальоне. Барин был доволен, по лоснящемуся виду можно было предположить, что только незнакомые гости мешают ему хлопнуть игриво какую-нибудь Машеньку по мягкому месту. Началась трапеза и неспешный разговор. Хозяин хвалился хозяйством, прошлыми заслугами, мечтами развести розарий и павлинов. Вдруг хлебушек-протоиерей рассказал, что сегодня день его иерейской хиротонии. Барин обрадовался, гикнул девицам. Девицы сноровисто принесли водку и рюмки.
Хозяин налил всем, кроме Хазрата, и дал слово протоиерею. Протоиерей держал рюмку двумя руками и в полупоклоне обращаясь к подполковнику произнес: «В этот чудесный день, я могу сказать, что всегда хотел стать военным. Всегда! Мечта жизни! Чтоб на войну! Чтобы за Родину! И вот! Неисповедимыми путями! Неведомым промыслом! Получилось так, что я служу в самом замечательном месте, с таким замечательным командиром как вы, многоуважаемый Виктор Палыч! Многая и благая вам лета!» «Да, да, да… Да, да, да!!!» - мелко кивал иеромонах.
И так прошла трапеза. Девицы обслуживали, хлебушки хвалили командира, командир довольный задавал им глупые вопросы и шутливо грозил пальцем, что накажет шалунишек. Шалунишки игриво боялись, пучили глаза и клялись в верности воинскому долгу и лично ему, отцу родному. Было видно, что все, что тут происходило, уже повторялось много раз и всем, кроме зрителей, очень нравилось. Когда закончился обед, гости поблагодарили, попрощались и сбежали на Уазике искать батальон.
Всю обратную дорогу обитатели храма гудели как рой злых пчел. Отец И. в гневе ругался и вспоминал эпизоды, особенно его поразившие. И вечером, когда собрались все священники на вечернюю трапезу, он в лицах рассказывал о хлебушках, изображал барина и когда рассказывал о девках перед собой делал руками какие-то фантастические полукруги. Все священники смеялись, а отец Берсерк добавлял масла в огонь, рассказывая о том, как этот зоопарк выглядел со стороны.
Отец Берсерк после бурных рассказов решил уточнить у остывшего от смеха отца И.:
- Слушай, отец, значит эти Лелик и Болик военные?
- Да, самые настоящие.
- Значит, они сидят в глубоком тылу, получают военную зарплату, боевые, находятся на довольствии, а мы гражданские ездим в опасные места и ищем приключения на пятую точку?
- Да, получается, что так.
- То есть после войны они будут пользоваться льготами, выплатами и благами, а мы нет?
- Конечно, они же военные.
- Будут героями и нам скажут, что они видали-воевали, а мы никто, гражданские дураки?
- Да, именно так и будет, даже не сомневайся.
- Это же не справедливо! Неправильно!
- Не переживай. Все нормально. Таков путь.
Через несколько дней им снова пришлось ехать на полигон. Шел дождь и на КПП им молча открыл шлагбаум хлебушек-протоиерей, стоящий в карауле с автоматом. Грустный, похожий на одинокого, мокрого воробья.
А тут конкурс красоты, в отдельно взятом батальоне. Барин был доволен, по лоснящемуся виду можно было предположить, что только незнакомые гости мешают ему хлопнуть игриво какую-нибудь Машеньку по мягкому месту. Началась трапеза и неспешный разговор. Хозяин хвалился хозяйством, прошлыми заслугами, мечтами развести розарий и павлинов. Вдруг хлебушек-протоиерей рассказал, что сегодня день его иерейской хиротонии. Барин обрадовался, гикнул девицам. Девицы сноровисто принесли водку и рюмки.
Хозяин налил всем, кроме Хазрата, и дал слово протоиерею. Протоиерей держал рюмку двумя руками и в полупоклоне обращаясь к подполковнику произнес: «В этот чудесный день, я могу сказать, что всегда хотел стать военным. Всегда! Мечта жизни! Чтоб на войну! Чтобы за Родину! И вот! Неисповедимыми путями! Неведомым промыслом! Получилось так, что я служу в самом замечательном месте, с таким замечательным командиром как вы, многоуважаемый Виктор Палыч! Многая и благая вам лета!» «Да, да, да… Да, да, да!!!» - мелко кивал иеромонах.
И так прошла трапеза. Девицы обслуживали, хлебушки хвалили командира, командир довольный задавал им глупые вопросы и шутливо грозил пальцем, что накажет шалунишек. Шалунишки игриво боялись, пучили глаза и клялись в верности воинскому долгу и лично ему, отцу родному. Было видно, что все, что тут происходило, уже повторялось много раз и всем, кроме зрителей, очень нравилось. Когда закончился обед, гости поблагодарили, попрощались и сбежали на Уазике искать батальон.
Всю обратную дорогу обитатели храма гудели как рой злых пчел. Отец И. в гневе ругался и вспоминал эпизоды, особенно его поразившие. И вечером, когда собрались все священники на вечернюю трапезу, он в лицах рассказывал о хлебушках, изображал барина и когда рассказывал о девках перед собой делал руками какие-то фантастические полукруги. Все священники смеялись, а отец Берсерк добавлял масла в огонь, рассказывая о том, как этот зоопарк выглядел со стороны.
Отец Берсерк после бурных рассказов решил уточнить у остывшего от смеха отца И.:
- Слушай, отец, значит эти Лелик и Болик военные?
- Да, самые настоящие.
- Значит, они сидят в глубоком тылу, получают военную зарплату, боевые, находятся на довольствии, а мы гражданские ездим в опасные места и ищем приключения на пятую точку?
- Да, получается, что так.
- То есть после войны они будут пользоваться льготами, выплатами и благами, а мы нет?
- Конечно, они же военные.
- Будут героями и нам скажут, что они видали-воевали, а мы никто, гражданские дураки?
- Да, именно так и будет, даже не сомневайся.
- Это же не справедливо! Неправильно!
- Не переживай. Все нормально. Таков путь.
Через несколько дней им снова пришлось ехать на полигон. Шел дождь и на КПП им молча открыл шлагбаум хлебушек-протоиерей, стоящий в карауле с автоматом. Грустный, похожий на одинокого, мокрого воробья.
Делюсь с вами военным творчеством своего боевого товарища⬆️
This media is not supported in your browser
VIEW IN TELEGRAM
Один из самых любимых моих фильмов и безсмертная классика😁
Срочно смотрим достоверности про Масленицу. То, что это не языческий праздник, понятно давно, но хочется больше деталей👍
https://www.group-telegram.com/Dialogmen/575
https://www.group-telegram.com/Dialogmen/575
Telegram
Мужской диалог 🎙️
🥞Масленица!
Что мы о ней знаем?
💥Так вот, посмотрев наш новый выпуск, вы однозначно измените свое обычное представление об этом празднике!
Сейчас завершается Масленичная (Сыропустная) неделя, в течение которой христиане всего мира готовятся к Великому посту.…
Что мы о ней знаем?
💥Так вот, посмотрев наш новый выпуск, вы однозначно измените свое обычное представление об этом празднике!
Сейчас завершается Масленичная (Сыропустная) неделя, в течение которой христиане всего мира готовятся к Великому посту.…
Донбасс, 15 дней, 8000 километров, многочисленные встречи с земляками, добрые отзывы наших бойцов после концертов - это и многое другое удалось осуществить благодаря вашей поддержке, дорогие друзья!
Слава Богу, мы дома, всё благополучно! Фото и видео с поездки опубликую чуть позже.
https://www.group-telegram.com/tarapress/17030
Слава Богу, мы дома, всё благополучно! Фото и видео с поездки опубликую чуть позже.
https://www.group-telegram.com/tarapress/17030
Telegram
Тарское Прииртышье
🚘 Ансамбль «Казачья песня» вернулся из зоны специальной военной операции, завершив двухнедельную гастрольную поездку, приуроченную ко Дню защитника Отечества.
📌 За это время коллектив дал более десяти концертов, выступая не только в прифронтовых госпиталях…
📌 За это время коллектив дал более десяти концертов, выступая не только в прифронтовых госпиталях…
Мне вчера прислали фото с моей первой самостоятельной службы в сане священника Божественной Литургии утром на Пасху 11 апреля 2004 года в Никольском соборе. А 7 апреля 2004 в Великую Среду на Благовещение Пресвятой Богородицы меня рукоположил во иерея митрополит Феодосий (Процюк).
Фото из архива Натальи Михайловны, старосты Никольского собора, которая преставилась ко Господу 18 февраля. Помолитесь о упокоении её души🙏
Фото из архива Натальи Михайловны, старосты Никольского собора, которая преставилась ко Господу 18 февраля. Помолитесь о упокоении её души🙏
Самое простое это просить прощения у людей, которых ты не обидел сознательно