Политическое воображение, кажется, полностью атрофировалось у тех замечательных людей, которые сегодня взяли на себя роль лидеров российской оппозиции. Их инициативы и споры между собой даже комментировать, как правило, не хочется – так далеки они от реальной жизни. Однако с каждой новой инициативой и спором приходит всё более ясное понимание, что смысл их деятельности лежит за пределами того, что можно считать политикой.
Признанная в России иноагентом, экстремистской, террористической и нежелательной организацией ФБК после трагической гибели Алексея Навального, кажется, окончательно потеряла понимание того, что значит быть политической силой.
Сравните: Навальный, который с точки зрения российских властей экстремист, террорист и даже посмертно нежелательный элемент, при всех возможных претензиях к нему, работал с реальностью. Он выстраивал свою сеть штабов, общался с избирателями, пытался участвовать в выборах, создавал механизмы гражданского влияния – «умное голосование», расследования о коррупции на местах. То есть делал то, на что мог хотя бы теоретически как-то повлиять.
А что мы видим сейчас? Странные инициативы про международные переговоры (меняем заключенных на санкции), документальные сериалы о 90-х (ладно хоть до печенегов не дорыли), бесконечные конфликты внутри эмигрантского сообщества...
Складывается впечатление, что главная цель – это просто оставаться в инфополе любой ценой. Но ведь быть автором громких расследований и генератором медийных скандалов – это совсем не то же самое, что быть политиком.
Особенно это заметно в случае с Марией Певчих. Талантливый расследователь пытается примерить на себя роль политического лидера, без ясных политических целей и задач, находясь при этом в эмиграции. Но дистанционной политики не бывает. Политика – это всегда про непосредственное взаимодействие с людьми, про понимание их реальных проблем и интересов, про способность эти интересы агрегировать и представлять. Сегодня это сложно как никогда, но тем не менее, политика – это интуиция, чутье и действие.
Есть ли в России или хотя бы российской эмиграции те, кто мог бы претендовать на политическое лидерство мне не известно. Желающих – очередь. Блогеры, журналисты, расследователи, комментаторы, эксперты, олигархи, виноделы, благотворители, галеристы, художники, музыканты, стендаперы и бывшие всех мастей… Много замечательных людей! Но имеющих потенциал политика, кажется, пока не видно.
Нет никаких сомнений, что новые политические лидеры в России обязательно появятся. Когда и откуда – вопрос открытый. Но Россия – огромная. Потенциал нормальности у неё гигантский. Есть робкая надежда, что это будут люди с более глубоким пониманием политических процессов, с более серьезным интеллектуальным багажом и – что особенно важно – с опытом управления и принятия решений. И мир, и Россия, и гражданское общество сегодня изменились, нехватка лидеров повсеместная, дефицит ответственности – вопиющий. Новым политикам придётся этим переменам соответствовать.
История показывает, что значимые политические фигуры редко возникают из ниоткуда. Чаще всего они формируются внутри существующих элитных групп, просто предлагая новое видение будущего и новые подходы к решению накопившихся проблем.
Нынешняя же «медийная оппозиция», увы, все больше напоминает шоубизнес в борьбе за внимание, где главное – не результат, а громкость информационного шума. И история с обменом заложников/политзэков на санкции – частный пример борьбы за место в информационной повестке. Популизм? А как иначе, если политического воображения на большее не хватает.
Политическое воображение, кажется, полностью атрофировалось у тех замечательных людей, которые сегодня взяли на себя роль лидеров российской оппозиции. Их инициативы и споры между собой даже комментировать, как правило, не хочется – так далеки они от реальной жизни. Однако с каждой новой инициативой и спором приходит всё более ясное понимание, что смысл их деятельности лежит за пределами того, что можно считать политикой.
Признанная в России иноагентом, экстремистской, террористической и нежелательной организацией ФБК после трагической гибели Алексея Навального, кажется, окончательно потеряла понимание того, что значит быть политической силой.
Сравните: Навальный, который с точки зрения российских властей экстремист, террорист и даже посмертно нежелательный элемент, при всех возможных претензиях к нему, работал с реальностью. Он выстраивал свою сеть штабов, общался с избирателями, пытался участвовать в выборах, создавал механизмы гражданского влияния – «умное голосование», расследования о коррупции на местах. То есть делал то, на что мог хотя бы теоретически как-то повлиять.
А что мы видим сейчас? Странные инициативы про международные переговоры (меняем заключенных на санкции), документальные сериалы о 90-х (ладно хоть до печенегов не дорыли), бесконечные конфликты внутри эмигрантского сообщества...
Складывается впечатление, что главная цель – это просто оставаться в инфополе любой ценой. Но ведь быть автором громких расследований и генератором медийных скандалов – это совсем не то же самое, что быть политиком.
Особенно это заметно в случае с Марией Певчих. Талантливый расследователь пытается примерить на себя роль политического лидера, без ясных политических целей и задач, находясь при этом в эмиграции. Но дистанционной политики не бывает. Политика – это всегда про непосредственное взаимодействие с людьми, про понимание их реальных проблем и интересов, про способность эти интересы агрегировать и представлять. Сегодня это сложно как никогда, но тем не менее, политика – это интуиция, чутье и действие.
Есть ли в России или хотя бы российской эмиграции те, кто мог бы претендовать на политическое лидерство мне не известно. Желающих – очередь. Блогеры, журналисты, расследователи, комментаторы, эксперты, олигархи, виноделы, благотворители, галеристы, художники, музыканты, стендаперы и бывшие всех мастей… Много замечательных людей! Но имеющих потенциал политика, кажется, пока не видно.
Нет никаких сомнений, что новые политические лидеры в России обязательно появятся. Когда и откуда – вопрос открытый. Но Россия – огромная. Потенциал нормальности у неё гигантский. Есть робкая надежда, что это будут люди с более глубоким пониманием политических процессов, с более серьезным интеллектуальным багажом и – что особенно важно – с опытом управления и принятия решений. И мир, и Россия, и гражданское общество сегодня изменились, нехватка лидеров повсеместная, дефицит ответственности – вопиющий. Новым политикам придётся этим переменам соответствовать.
История показывает, что значимые политические фигуры редко возникают из ниоткуда. Чаще всего они формируются внутри существующих элитных групп, просто предлагая новое видение будущего и новые подходы к решению накопившихся проблем.
Нынешняя же «медийная оппозиция», увы, все больше напоминает шоубизнес в борьбе за внимание, где главное – не результат, а громкость информационного шума. И история с обменом заложников/политзэков на санкции – частный пример борьбы за место в информационной повестке. Популизм? А как иначе, если политического воображения на большее не хватает.
BY ЛОБОЙКО
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. The Russian invasion of Ukraine has been a driving force in markets for the past few weeks. In view of this, the regulator has cautioned investors not to rely on such investment tips / advice received through social media platforms. It has also said investors should exercise utmost caution while taking investment decisions while dealing in the securities market. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. Messages are not fully encrypted by default. That means the company could, in theory, access the content of the messages, or be forced to hand over the data at the request of a government.
from id
