Я прошёл полигон, который не все проходят. О его окончании думаешь: «Хоть бы, хоть бы!» — приезжая в Страну Терриконию ставить нá кон жизнь, изогнутую вопросительным знаком.
Я стрелял по бóчкам и шинам, по гильзам ползал. Тридцать лет — как болезный, так и полезный возраст: кто-то лезет в петлю, а я мастерю «нахалки» — хохотушкам хохлатым взрывчатые подарки.
Ты прислала мне шарф, самый тёплый на целом свете, ледяным ноябрём сообщивший: «Donbass lives matter». Я укутал им горло, в котором слова таятся, что нет уз святее любви...
Я прошёл полигон, который не все проходят. О его окончании думаешь: «Хоть бы, хоть бы!» — приезжая в Страну Терриконию ставить нá кон жизнь, изогнутую вопросительным знаком.
Я стрелял по бóчкам и шинам, по гильзам ползал. Тридцать лет — как болезный, так и полезный возраст: кто-то лезет в петлю, а я мастерю «нахалки» — хохотушкам хохлатым взрывчатые подарки.
Ты прислала мне шарф, самый тёплый на целом свете, ледяным ноябрём сообщивший: «Donbass lives matter». Я укутал им горло, в котором слова таятся, что нет уз святее любви...
In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed. "Like the bombing of the maternity ward in Mariupol," he said, "Even before it hits the news, you see the videos on the Telegram channels." In the past, it was noticed that through bulk SMSes, investors were induced to invest in or purchase the stocks of certain listed companies. Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country.
from id
