"В Селидово, в доме № 12 по улице Щорса, украинский снайпер или наёмник открывал огонь по мирным жителям. Во дворе погибло множество наших друзей. Люди пытались выйти из укрытий, чтобы закрыть тела погибших, и сами становились жертвами. Снайпер в доме № 12 убил около 20 человек. В нашем дворе мы насчитали не менее 8 погибших.
В доме № 19 по этой же улице украинские военные взламывали квартиры и расстреливали мирных жителей. Мы слышали грузинскую речь: они кричали, предлагали помощь, но на самом деле убивали.
На улице Кучуринской украинские военные зашли в дом, вывели всю семью на улицу и выстроили их у стены. Всех расстреляли на месте. Остался жив дедушка. Он прятался несколько дней, а затем вернулся, чтобы похоронить своих близких. Тела были сожжены. Собрал останки, сложил в пакеты, подписал имена и похоронил всех в одной могиле. И много таких. Заходишь во двор, там могилка, там могилка.
Украинский военный застрелил на улице пожилую женщину: он просто развернулся, выстрелил ей в голову и ушел.
Украина всегда недолюбливала Донбасс. Мы всегда для них были изгоями, а с 2014 года эта ненависть только усилилась."
"В Селидово, в доме № 12 по улице Щорса, украинский снайпер или наёмник открывал огонь по мирным жителям. Во дворе погибло множество наших друзей. Люди пытались выйти из укрытий, чтобы закрыть тела погибших, и сами становились жертвами. Снайпер в доме № 12 убил около 20 человек. В нашем дворе мы насчитали не менее 8 погибших.
В доме № 19 по этой же улице украинские военные взламывали квартиры и расстреливали мирных жителей. Мы слышали грузинскую речь: они кричали, предлагали помощь, но на самом деле убивали.
На улице Кучуринской украинские военные зашли в дом, вывели всю семью на улицу и выстроили их у стены. Всех расстреляли на месте. Остался жив дедушка. Он прятался несколько дней, а затем вернулся, чтобы похоронить своих близких. Тела были сожжены. Собрал останки, сложил в пакеты, подписал имена и похоронил всех в одной могиле. И много таких. Заходишь во двор, там могилка, там могилка.
Украинский военный застрелил на улице пожилую женщину: он просто развернулся, выстрелил ей в голову и ушел.
Украина всегда недолюбливала Донбасс. Мы всегда для них были изгоями, а с 2014 года эта ненависть только усилилась."
Unlike Silicon Valley giants such as Facebook and Twitter, which run very public anti-disinformation programs, Brooking said: "Telegram is famously lax or absent in its content moderation policy." DFR Lab sent the image through Microsoft Azure's Face Verification program and found that it was "highly unlikely" that the person in the second photo was the same as the first woman. The fact-checker Logically AI also found the claim to be false. The woman, Olena Kurilo, was also captured in a video after the airstrike and shown to have the injuries. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee. Founder Pavel Durov says tech is meant to set you free
from id
