На праздниках не смогла замедлиться в традиционном смысле, зато прочитала несколько медленных текстов, включая рассказы из нового номера журнала «Носорог».
Один из них настолько полюбила, что затолкала в карточки и принесла сюда — встречайте «Дебютантку» из 1937-1938 годов, поистине интерсекциональный текст.
В нем сплетаются разные системы угнетения, в том числе видовая дискриминация и классовое неравенство. Образуя ассиметричные пары с другими — гиеной, горничной, матерью, — дебютантка на трех страницах сообщает о женской несвободе больше, чем некоторые толстые романы.
Особенно понравился образ гиены, готовой учить французский, пока в клетке, и съедающей чужое женское лицо, оказавшись за ее пределами. Конечно, как и в других текстах этого времени, лютая гиена — всего лишь метафора (дикости), намекающая, почему женщин предпочитают держать в корсетах, но зато по-хармсовски озорная и властная. Когда животное-символ обладает подобной агентностью в прозе — это тоже неплохо 💋
На праздниках не смогла замедлиться в традиционном смысле, зато прочитала несколько медленных текстов, включая рассказы из нового номера журнала «Носорог».
Один из них настолько полюбила, что затолкала в карточки и принесла сюда — встречайте «Дебютантку» из 1937-1938 годов, поистине интерсекциональный текст.
В нем сплетаются разные системы угнетения, в том числе видовая дискриминация и классовое неравенство. Образуя ассиметричные пары с другими — гиеной, горничной, матерью, — дебютантка на трех страницах сообщает о женской несвободе больше, чем некоторые толстые романы.
Особенно понравился образ гиены, готовой учить французский, пока в клетке, и съедающей чужое женское лицо, оказавшись за ее пределами. Конечно, как и в других текстах этого времени, лютая гиена — всего лишь метафора (дикости), намекающая, почему женщин предпочитают держать в корсетах, но зато по-хармсовски озорная и властная. Когда животное-символ обладает подобной агентностью в прозе — это тоже неплохо 💋
For example, WhatsApp restricted the number of times a user could forward something, and developed automated systems that detect and flag objectionable content. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. A Russian Telegram channel with over 700,000 followers is spreading disinformation about Russia's invasion of Ukraine under the guise of providing "objective information" and fact-checking fake news. Its influence extends beyond the platform, with major Russian publications, government officials, and journalists citing the page's posts.
from id
