Евгений Бунимович. «В литературе опять увидели опасность». Беседу вел Борис Кутенков. — «Формаслов», 2024, 15 сентября.
«Случай Кирилла Ковальджи, конечно, уникальный. Я размышлял, откуда возник этот феномен. Думаю, что в том числе сказались особенности его биографии: то, что он родился не в Советском Союзе, а в Бессарабии, жил в Белгороде-Днестровском, который был бесконечно космополитичным городом, переходил из рук в руки — то Турция, то Россия, то Румыния, то еще кто-то… Он понимал, что жизнь бывает разная, может быть и другая. Нам, родившимся и жившим при советской власти, казалось, что это навсегда, другой жизни быть не может. Но, как говорится, „это было навсегда, пока не кончилось”. Но в те времена, когда Кирилл на студии, на обсуждении какой-то очередной подборки стихов говорил: „Ну вот когда будет книжка, я бы поставил это стихотворение в начало, а это уже ближе к финалу…” <...> Я как-то сказал ему довольно резко: „Ну зачем вы так? Какие книжки, если ни у кого ни строчки не напечатано и напечатано быть не может?” И он спокойно, невозмутимо ответил: „Ну что вы, Женя, увидите — у всех у вас будут и книжки, и премии”».
«В нем [Ковальджи] была, как мне кажется, некая скрытая обида на неупоминания впоследствии. Каждый поэт — существо эгоцентричное, вселенная с центром в себе самом. Студийцы — не исключение. И то, что Кирилл сделал для нас, в должной мере, думаю, не оценено».
Евгений Бунимович. «В литературе опять увидели опасность». Беседу вел Борис Кутенков. — «Формаслов», 2024, 15 сентября.
«Случай Кирилла Ковальджи, конечно, уникальный. Я размышлял, откуда возник этот феномен. Думаю, что в том числе сказались особенности его биографии: то, что он родился не в Советском Союзе, а в Бессарабии, жил в Белгороде-Днестровском, который был бесконечно космополитичным городом, переходил из рук в руки — то Турция, то Россия, то Румыния, то еще кто-то… Он понимал, что жизнь бывает разная, может быть и другая. Нам, родившимся и жившим при советской власти, казалось, что это навсегда, другой жизни быть не может. Но, как говорится, „это было навсегда, пока не кончилось”. Но в те времена, когда Кирилл на студии, на обсуждении какой-то очередной подборки стихов говорил: „Ну вот когда будет книжка, я бы поставил это стихотворение в начало, а это уже ближе к финалу…” <...> Я как-то сказал ему довольно резко: „Ну зачем вы так? Какие книжки, если ни у кого ни строчки не напечатано и напечатано быть не может?” И он спокойно, невозмутимо ответил: „Ну что вы, Женя, увидите — у всех у вас будут и книжки, и премии”».
«В нем [Ковальджи] была, как мне кажется, некая скрытая обида на неупоминания впоследствии. Каждый поэт — существо эгоцентричное, вселенная с центром в себе самом. Студийцы — не исключение. И то, что Кирилл сделал для нас, в должной мере, думаю, не оценено».
In the United States, Telegram's lower public profile has helped it mostly avoid high level scrutiny from Congress, but it has not gone unnoticed. At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. In a statement, the regulator said the search and seizure operation was carried out against seven individuals and one corporate entity at multiple locations in Ahmedabad and Bhavnagar in Gujarat, Neemuch in Madhya Pradesh, Delhi, and Mumbai. Additionally, investors are often instructed to deposit monies into personal bank accounts of individuals who claim to represent a legitimate entity, and/or into an unrelated corporate account. To lend credence and to lure unsuspecting victims, perpetrators usually claim that their entity and/or the investment schemes are approved by financial authorities.
from id
