Власти Сахалинской области обсудили с руководством островных филиалов Shell и Exxon планы на будущее. Ранее эти компании объявили об уходе из России на фоне ситуации с Украиной.
Головные офисы на Западе давят на работу двух организаций на Сахалине. Но все не так плохо, как кажется. Ситуация может быть выгодна для Сахалинской области и России в целом.
Валерий Лимаренко считает, что, если Shell и Exxon захотят продать свои активы, то их купят иностранные компании. Но в нынешних условиях это весьма проблематично. Скорее всего, этим займутся этим российские компании. Например, такие киты, как «Роснефть» или «Газпром нефть». А нашей странеэто пойдёт только на пользу.
Адепутат Госдумы от Сахалинской области Георгий Карлов считает, что могут быть три варианта развития событий. Первый — Exxon может остаться в качестве аукционера. Второй — компания может просто передать акционерные доли партнерам по проекту. Ну и третий — полная национализация акций организации.
Поэтому поводов для паники точно нет, современные условия лишь дали хороший старт для того, чтобы развивать исключительно российские проекты.
Власти Сахалинской области обсудили с руководством островных филиалов Shell и Exxon планы на будущее. Ранее эти компании объявили об уходе из России на фоне ситуации с Украиной.
Головные офисы на Западе давят на работу двух организаций на Сахалине. Но все не так плохо, как кажется. Ситуация может быть выгодна для Сахалинской области и России в целом.
Валерий Лимаренко считает, что, если Shell и Exxon захотят продать свои активы, то их купят иностранные компании. Но в нынешних условиях это весьма проблематично. Скорее всего, этим займутся этим российские компании. Например, такие киты, как «Роснефть» или «Газпром нефть». А нашей странеэто пойдёт только на пользу.
Адепутат Госдумы от Сахалинской области Георгий Карлов считает, что могут быть три варианта развития событий. Первый — Exxon может остаться в качестве аукционера. Второй — компания может просто передать акционерные доли партнерам по проекту. Ну и третий — полная национализация акций организации.
Поэтому поводов для паники точно нет, современные условия лишь дали хороший старт для того, чтобы развивать исключительно российские проекты.
Perpetrators of such fraud use various marketing techniques to attract subscribers on their social media channels. Such instructions could actually endanger people — citizens receive air strike warnings via smartphone alerts. Oh no. There’s a certain degree of myth-making around what exactly went on, so take everything that follows lightly. Telegram was originally launched as a side project by the Durov brothers, with Nikolai handling the coding and Pavel as CEO, while both were at VK. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care.
from id
