Старшеклассница Яха живет в поселке на границе Чечни и Дагестана и мечтает о свободе. Ее мир ограничен родительским домом, полями, лучшей подругой Мадиной и строгими традициями, в которых желания женщины не имеют значения.
Фильм режиссерки Малики Мусаевой снят целиком на чеченском. Это тихая, пронзительная драма о взрослении и поиске своего пути. В ней слышны отголоски другой кровавой войны: среди полей и серпантинов разносится эхо Чеченских войн. Вот девочки напевают «Они ушли» Муцураева, а вот семья Яхи идет через заснеженное кладбище с могилами погибших.
Малика Мусаева сама пережила войну: ее семья бежала из Грозного сначала в Дагестан, а потом в Украину. В интервью режиссерка рассказывала, что хотела стать журналисткой, как Анна Политковская и Наталья Эстемирова. Но выбрала кино — как более свободную форму для высказывания.
Старшеклассница Яха живет в поселке на границе Чечни и Дагестана и мечтает о свободе. Ее мир ограничен родительским домом, полями, лучшей подругой Мадиной и строгими традициями, в которых желания женщины не имеют значения.
Фильм режиссерки Малики Мусаевой снят целиком на чеченском. Это тихая, пронзительная драма о взрослении и поиске своего пути. В ней слышны отголоски другой кровавой войны: среди полей и серпантинов разносится эхо Чеченских войн. Вот девочки напевают «Они ушли» Муцураева, а вот семья Яхи идет через заснеженное кладбище с могилами погибших.
Малика Мусаева сама пережила войну: ее семья бежала из Грозного сначала в Дагестан, а потом в Украину. В интервью режиссерка рассказывала, что хотела стать журналисткой, как Анна Политковская и Наталья Эстемирова. Но выбрала кино — как более свободную форму для высказывания.
Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. A Russian Telegram channel with over 700,000 followers is spreading disinformation about Russia's invasion of Ukraine under the guise of providing "objective information" and fact-checking fake news. Its influence extends beyond the platform, with major Russian publications, government officials, and journalists citing the page's posts.
from id
